С. Вахнина, В. Михалева. «Первое предложение художественного текста как переводческая задача» (на примере романа Ф. Кафки «Процесс» и романа Э.М. Ремарка «Три товарища»)

Первое предложение всякого художественного текста всегда приковывает к себе внимание и вызывает повышенный интерес читателя. Для лингвиста же первое предложение — это своеобразная форма «отграниченности» текста. Второй метой этой отграниченности служит последнее предложение текста (см., например: [Канью: 229]). Именно поэтому исследователи художественного текста изучают формы и функции начальных и заключительных предложений текстов. В нашей работе мы рассмотрим первые предложения из романа Ф. Кафки «Процесс» и романа Э.М. Ремарка «Три товарища» и их переводы на русский язык.

Первому предложению Ф. Кафки в романе «Процесс» — Jemand musste Josef К. verleumdet haben, denn ohne daß er etwas Böses getan hätte, wurde er eines Morgens verhaftet — посвящена отдельная статья, опубликованная в книге «Kafkas Sätze». Автор статьи Ф. Ширмахер пишет о том, что это предложение является самым обыкновенным. Так мог бы начинаться какой-нибудь триллер или школьное сочинение, но чтобы это предложение несло в себе нечто больше, чем нужно для детектива или сочинения, в него должно войти что-то другое. Ф. Ширмахер утверждает, что это «иное» уже содержится в 19 словах первого предложения — нужно только извлечь его из них. Автор прибегает затем к метафоре и продолжает: «Нужно какое-то время тихонько постоять и подождать, пока зверь не пошевелится в клетке». Кое-кто слышит шевеление и шуршание, но в этом можно услышать и музыку I Schirrmacher: 11].

Однако в начальном предложении романа «Процесс» есть не только скрытая музыка — оно все наполнено скрытым смыслом. И читатель действительно должен задуматься, выждать, чтобы этот смысл «зашевелился» перед ним, чтобы читатель смог начать проникать в этот скрытый смысл.

Глагол первой части начального предложения — verleumden. Его семантический вес чрезвычайно велик. Это обусловливается не только обобщенным характером значения этого слова (клеветать, оклеветать), но и теми коннотациями, которые сопровождают его в сегодняшнем языке и которые были еще более явно выражены в немецком языке времен фашизма, когда доносы, клевета, наветы были обычным явлением. Подобная ситуация имела место и в Советском Союзе, где доносительство, и прежде всего политическое, было возведено в ранг гражданских достоинств.

В следующей части предложения читатель узнаёт о том, что Йозеф К. не совершал никаких дурных или противозаконных поступков. У Кафки это выражено словами etwas Böses. Как пишет Ф. Ширмахер, роман только начинается, и тут же появляется зло [Schirrmacher: 12]. В финальной части предложения наступает кульминация и оказывается, что Йозеф К. однажды утром был арестован.

Исходный текст таит в себе, как известно, некое множество его иноязычных воплощений, что находит свое отражение в так называемой переводной множественности. Роман Ф. Кафки «Процесс» переводился на русский язык, к сожалению, всего два раза. Первый перевод выполнен Р. Райт-Ковалевой и впервые был опубликован в 1965 году. Второй перевод принадлежит Г. Ноткину. Этот перевод вышел в свет в 2000 году.

Рассмотрим эти переводы. Р. Райт-Ковалева перевела первое предложение следующим образом: Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест. Перевод Г. Ноткина выглядит так: По-видимому, кто-то написал на Йозефа К. донос, поскольку однажды утром он был арестован, хотя ничего противозаконного он не совершил.

Глагол verleumden передан в первом переводе нейтральным соответствием оклеветать, во втором — словосочетанием написать донос. Словосочетанию etwas Böses в переводе Р. Райт-Ковалевой соответствует слово дурное, а в переводе Г. Ноткина — противозаконное. Соответствия, использованные к этим двум лексемам исходного текста, наглядно демонстрируют вторичность переводного текста, его семантическую обедненность. Хотя значение глагола verleumden и совпадает в основном со значением слова оклеветать, эти лексемы отличаются друг от друга по своим коннотативным значениям, обусловленным различиями их внутренней формы. Словосочетание написать донос обнажает скрытое содержание предложения, не оставляя места для того «иного», о котором пишет Ф. Ширмахер.

Подобное соотношение выявляется и при сопоставлении переводов словосочетания etwas Böses. Тема зла не передана ни в одном переводе. Уже одного этого факта достаточно для того, чтобы признать переводы первого предложения романа «Процесс» неоптимальными.

Обратимся к первому предложению не менее известного романа Э.М. Ремарка «Три товарища». Роман начинается так: Der Himmel war gelb wie Messing und noch nicht verqualmt vom Rauch der Schornsteine.

Особых трудностей для переводчика этот зачин не представляет. В первой его части использовано сравнение, а во второй нарушена синтаксическая рамка. Роман «Три товарища» переводился на русский язык четыре раза. В нашем распоряжении имеются три перевода. Четвертый, опубликованный в рижской газете «Сегодня вечером» в 1939 г. под названием «Три друга», для нас пока недоступен.

Представим переводы первого предложения в хронологическом порядке: Небо было желтым, как латунь; его еще не закоптило дымом (пер. И.М. Шрайбера и Л.З. Яковенко); Небо, еще не закопченное дымом печных труб, отливало латунной желтизной (пер. Ю. Архипова); Небо было желтым, как латунь, и еще не закопчено дымом труб (пер. И. Шрайбера).

Переводы, выполненные И. Шрайбером в соавторстве и самостоятельно, отличаются только тем, что во второй части вместо глагола не закоптило использовано причастие не закопчено', кроме того, во втором варианте две части предложения соединены сочинительным союзом и, в то время как в первом переводе использована точка с запятой.

Ю. Архипов полностью трансформирует структуру предложения, вводя в него распространенный причастный оборот.

Сопоставив переводы начального предложения романа «Три товарища», можно утверждать, что второй вариант И. Шрайбера точно воссоздает синтаксическую структуру оригинала. Это фактически дословное воссоздание исходного предложения. Перевод Ю. Архипова далеко отходит от варианта Э.М. Ремарка и придает зачину романа несколько иной ритмический рисунок.

Из рассмотренного материала можно сделать предварительный вывод о том, что статус первого предложения художественного текста мало влияет на избираемые переводчиками стратегии перевода, в результате чего эти сильные места текста не всегда находят достойное отражение в переводных версиях.

Примечания

Schirrmacher F. [Jemand musste...] Der Proceß // Kafkas Sätze. Hrsg. von H. Spiegel. — Frankfurt am Main: S. Fischer Verlag, 2009. — S. 11-19.

Канью З. Заметки к вопросу о начале текста в литературном повествовании // Семиотика и художественное творчество. — М.: Наука, 1977. — С. 229—252.

Томашевский Б.В. Стилистика. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1983. — 288 с.

Федоров А.И. Образная речь. — Новосибирск: Наука, 1985. — 119 с.

Федоров А.И. Семантическая основа образных средств языка. — Новосибирск: Наука, 1969. — 92 с.

Источники

Steel D. Now and forever. — New York: Dell Publishing, 1985. — 429 p.

Steel D. Impossible. — London: Corgi Books, 2006. — 427 p.

Steel D. Miracle. — New York: Dell Publishing, 2006. — 225 p.

Steel D. Sisters. — London: Corgi Books, 2008. — 512 p.

Стил Д. Невозможно / пер. с англ. С.Б. Володиной. — М.: Эксмо, 2009. — 352 с.

Стил Д. Отныне и вовек: пер. с англ. — М.: АСТ, 2005. — 366 с.

Стил Д. Сестры / пер. с англ. В.Н. Матюшиной. — М.: АСТ: АСТ МОСКВА; Владимир: ВКТ, 2009. — 314 с.

Стил Д. Чудо / пер. с англ. В.Н. Матюшиной. — М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2007. — 253 с.