Драма сестры Эриха Ремарка

Жестокая машина Третьего рейха прошлась не только по творчеству, но и по семье Ремарка. Его сестра Эльфрида Шольц работала портнихой в ателье. После начала Второй мировой войны никто не был в безопасности, высказываясь против политики рейха, и Эльфрида не была исключением.

Однажды клиентка её швейного ателье написала донос на портниху, в котором значилось, что она осуждает проводимую политику и ведёт антинемецкую пропаганду. Как было на самом деле, никому не известно, но именно этот донос стал фатальным для сорокатрёхлетней женщины. Вскоре она была арестована, немного спустя состоялся суд.

Статья, которую инкриминировали Эльфриде, звучала как предательство родины. Обвинения заключались в том, что Эльфрида «вела возмутительную пропаганду в пользу врага». На самом же деле, всё, что говорила портниха, сводилось к тому, что немецкие солдаты на фронте — просто пушечное мясо. Она действительно осуждала действия рейха, но лишь в том отношении, что они не ценили жизни людей и предавали их часто бессмысленной смерти на благо родины. Согласно доносу, среди прочего, Эльфрида якобы угрожала и лично Гитлеру, сказав, что она бы с радостью «влепила бы ему пулю в лоб».

Суд, основываясь на показаниях клиентки, приговорил Эльфриду Шольц к казни путём обезглавливания. Существует несколько указаний на то, что данный процесс был усугублён и родственными связями с уже давно запрещённым в Германии Ремарком, которого, более того, лишили немецкого гражданства за «литературное предательство» немецких идеалов.

Во время процесса из уст судьи прозвучала весьма любопытная фраза, которая и даёт повод подозревать, что за данным делом было нечто большее, чем откровенность Эльфриды: «Мы не смогли добраться до вашего брата из-за его побега, но вы-то от нас не уйдёте». Кроме того, примечателен и тот факт, что после исполнения приговора Ремарку выслали счёт за все расходы, которые немецкое государство претерпело в связи с проведением данного процесса и осуществлением наказания его сестре.

Так сестре Ремарка пришлось поплатиться не только за свои слова, но, скорее всего, в большей мере за взгляды и творчество своего брата, который в то время уже давно жил в далёкой Америке, будучи в вынужденном изгнании из родной страны.