А.С. Иванов. «Евангелие от Ремарка» (новые книги Э.М. Ремарка и о Э.М. Ремарке)

Позволю себе начать с личных воспоминаний. Ремарк буквально ворвался в нашу жизнь на рубеже 50—60-х годов XX века. Сейчас трудно даже представить, что он для нас значил. Люди запоем читали «Три товарища», рвали из рук «Иностранку» с «Триумфальной аркой», доставали номера «Севера» и «Кубани» с публикациями его романов. Дело тут не только в собственно литературе. Ремарк — это была какая-то особая субкультура, образ или, лучше сказать, стиль жизни. Можно вспомнить случай (по сути, комичный): увидев в витрине винного отдела бутылку с этикеткой «Кальвадос», мы немедленно ее купили. Еще бы — ощутить вкус «ремарковской» выпивки! Пусть это и оказалась всего лишь яблочная водка...

Ремарк... Не запретный (зарубежный) плод, который сладок, потому что был недоступен. Не мода, не престиж, а нечто иное. На фоне безликости отечественной прозы тех лет Ремарк явился поистине «глотком свободы». Ибо именно он ввел в нашу жизнь нравственно-этический кодекс, сформировавший целое поколение читателей в России. Как писал Р.Р. Чайковский в одной из книг, о которой речь пойдет ниже, это был кодекс верности, благородства, товарищества. Принять его — значило добыть противоядие против черствости и шовинизма, найти прибежище для одинокого сердца и надежду для отчаявшейся души, понять хрупкость любви в мире зла и насилия, испытать желание защитить ее.

Это еще и утрата иллюзий, разочарование в мнимых ценностях, презрение к пустой фразе, ощущение недолговечности, случайности счастья, тревоги за участь всех гонимых — «униженных и оскорбленных». Банальные, старые, как мир, по сути, библейские заповеди.

Но почему-то они воспринимались как откровение. Может, потому, что за внешним защитным цинизмом ощущалась чистота души героев ремарковской прозы. Мы как бы прозрели, узнав незнакомую нам правду и жизнь.

По высшему счету, книги Ремарка явились не только хроникой трагической эпохи, но и более того — художественно-философским осмыслением первой половины XX века. Литературная критика осталась верна себе, пережевывая проблему «потерянного поколения», упрекая Ремарка в шаблонности сюжетных ситуаций, в том, что характеры персонажей заданы, а не показаны в развитии, в отсутствии психологической глубины и прочих грехах. Короче, для литературных урядников Ремарк явился обычным объектом критики.

Однако эти литературоведческие экзерсисы не способны были поколебать отношение к Ремарку. Они, российские читатели, как бы подспудно почувствовали, что имеют дело не с обычным беллетристом, а с писателем, нашедшим свой самобытный путь в литературе. Основой для него была типовая, а не индивидуальная психология. Писатель сознательно шел на некоторое упрощение, создавая национальный характер (правда, ему был не чужд экзистенциализм, символизм, но новаторство Ремарка в другом). Он мог пренебречь сюжетом и художественным вымыслом, без которых, казалось, невозможно романное действие и занимательность. Для него, думается, важны были, прежде всего, типические черты. Ремарк говорит как бы от имени поколения — отсюда часто употребляемое им местоимение «мы». Отсюда и повторяемость, варьирование образов и положений в романах Ремарка. И это, представьте, не казалось недостатком. Наоборот. В отличие от литературоведов, читателям Ремарка не было дела до речевой индивидуальности героев. Им была близка их схожесть, отрадно было узнавать понравившиеся ситуации — пусть имена другие, пусть действо происходит в другой стране.

Многие баснословный триумф Ремарка в России объясняют тем, что он попал «в масть» — его приход совпал с идеологической «оттепелью». Отчасти это так. Лишь единицы знали, что, в сущности, это было возвращение. Первые книги Ремарка вышли у нас еще в 30-е годы. Однако с началом войны и по ее окончании, несмотря на антивоенный характер его книг, несмотря на то, что автору пришлось бежать от фашистов — в Швейцарию, во Францию, а затем в США, о нем как бы забыли. Слишком он «выламывался» из тогдашнего советского официоза. Неприемлем был пессимизм его романов, завершавшихся, как правило, катастрофой главного героя. Начальникам от литературы, свысока взиравшим на людскую мелкоту, казались ненужными устраиваемые контрабандно маленькие праздники и счастливые моменты на горестном пути тех, кто брошен на дно жизни. Не совпадали с мажорным тоном победителя сарказм ремарковских писаний, его грусть. Не устраивало и многое другое (кое-что, может быть, станет понятно из дальнейшего).

Как же сегодня складывается судьба Ремарка в России? Внешне вроде благополучно. За последние годы вышло не менее десяти собраний писателя — от четырех- до одиннадцатитомных. К столетию Ремарка в 1998 году издательство «Терра» завершило выпуск его восьмитомника. Ряд газет и журналов посвятил свои страницы этому славному юбилею. Но, думается, Ремарк ныне не так востребован массами, как это было сорок лет назад. Третье пришествие виделось несколько иным — право, этот великий писатель достоин более громкого резонанса. Эпоха явно не та. В одной из студенческих работ о Ремарке есть такие слова: «Прошло время великих человеческих и мужественных мечтаний. Торжествовали дельцы. Продажность. Нищета». Невольно закрадывается мысль: обстановка в России 90-х годов чем-то напоминает ситуацию в Германии 30-х годов.

Такова предыстория.

К счастью, нет правил без исключений. Вопреки общей тенденции, на восточной окраине России любовь к Ремарку не угасла, изучение его там продолжалось все эти годы. Для справки заметим: будущий писатель появился на свет 22 июня 1898 года. Знаменательное совпадение: по прихоти судьбы эта дата оказалась трагической в истории человечества, ибо именно в этот день фашистская Германия напала на Советский Союз. Помните:

22 июня, ровно в 4 часа,
Киев бомбили.
Нам объявили,
Что началася война...

В 1998 году, в связи со столетием со дня рождения Ремарка, в Магадане была проведена научная конференция, на которой выступали лингвисты, переводчики, философы, педагоги. Организатором и душой этого мероприятия стал доктор филологических наук, профессор Северного международного университета Р. Чайковский. Германист, он свою «зараженность» Ремарком пронес через годы, сумев привить ее окружающим.

Конференция — это прекрасно, но слова растают, растворятся в воздухе. Необходимо что-то материальное (и одновременно нетленное, духовное), закрепляющее возврат наследия Ремарка людям. Имеются в виду книги. Не просто очередные переиздания его книг, а издания, углубляющие наши знания о великом художнике слова, гуманисте и летописце эпохи. Хорошо, что университет по материалам конференции издал небольшую книгу «Век Ремарка», которая, к сожалению, оказалась единственной в России исследовательской работой, вышедшей в свет в юбилейный для всеми любимого писателя год. Именно эта книга положила начало другим публикациям, о которых речь пойдет ниже, и которые в совокупности дают основание говорить о том, что в Магадане усилиями Р.Р. Чайковского и его коллег возник общероссийский центр по исследованию творчества Э.М. Ремарка. Материалы сборника «Век Ремарка» убедительно подтверждают эти слова. В нем представлены статьи разных по профессии людей, круг научных интересов которых различен, но которых объединяет одно — любовь к творчеству Ремарка и желание внести свой посильный вклад в дело научного освоения его наследия. Многие аспекты творчества Ремарка ранее не рассматривались в отечественном литературоведении. Так, например, исследователи пытались найти схожие черты в творчестве двух видных представителей послевоенной немецкой литературы — Ремарка и Борхерта, проследить семантику и эволюцию заглавий его романов, проанализировать восприятие его прозы в студенческой аудитории. Авторы статей по-разному оценивают место этого писателя в мировой литературе, что и нашло свое отражение в статьях. В некоторых из них авторам не удалось избежать категоричности суждений и оценок, есть и отдельные спорные утверждения. Но при чтении этой книги ясно понимаешь одно: творчество Ремарка актуально и сегодня, и исследования, проведенные авторами статей, убедительно доказывают это. И поэтому заголовок сборника — «Век Ремарка» — не так уж безоснователен. Похоже, что вышедший в Магадане сборник — не только дань памяти к юбилею. Он — еще одно подтверждение того факта, что идеалы Ремарка до сих пор живы и, скорее всего, вечны.

Затем в Магадане вышел сборник «Стихотворения» Э.М. Ремарка в переводе Романа Чайковского — первое в мире издание его стихов в виде отдельной книги, первые переводы его поэзии на иностранный язык вообще. Можно было ожидать от прославленного прозаика всего, но только не обращения к поэзии. Что это — блажь, форма отдыха или, может, «грехи молодости»? По-видимому, все не так просто. Из предисловия становится известным, что Ремарк не только начинал как поэт, но и не оставлял стихотворчества в течение всего жизненного пути. Это заставляет пристальнее присмотреться к его поэтическому наследию.

Для начала надо иметь в виду те искания, ту разноголосицу, пестроту течений и стилей, которые царили в литературе Германии начала 20-х годов. Не избежал стилистического разнобоя и молодой Ремарк, жаждавший вылить в слова переполнявшие его мысли и чувства. Нет ничего удивительного в том, что первые шаги его в словесности были поэтическими. Может быть, стихи его чересчур экзальтированны и не во всем совершенны, но в чем нельзя отказать автору — это в искренности. Сомневаясь в своем призвании, двадцатитрехлетний поэт посылает свои стихотворные тексты Ст. Цвейгу. Ответ приободрил начинающего стихотворца. И прав Р. Чайковский, задаваясь в предисловии к книге вопросом: вправе ли мы смотреть сегодня на поэзию Ремарка свысока, ведь в ней часть его сердца и души?

Если поначалу в поэзии находили выход эмоции, которые не могли воплотиться в прозаическую речь, то с годами наблюдается сближение чувств прозаика и поэта. Таково, к примеру, стихотворение «Он пал под Можайском». Безнадежное дело — пересказывать поэзию своими словами. И все же попробуем. То же, знакомое по прозе, мироощущение. По Ремарку, результат военной деятельности — даже не убийство, а страшные превращения мертвого тела, бывшего когда-то человеком. Как бы воочию увиден труп после снеготаяния (особенно ужасно, что разложение происходит на фоне обычных жизненных процессов). Это не смакование отвратительных физиологических подробностей, никакой не натурализм, не цинизм. Фантасмагория? Отнюдь. Ничего сверхъестественного — просто изнанка войны, до которой обычно не добираются:

Он лежал на лугу —
рядом — его винтовка и каска
и начал оживать как призрак
он рос — набухал — и шевелился
как будто видел во сне
еще раз тот последний бой
Его черные губы дрожали
и из его внутренностей со стоном
восходило тление
И иногда поднимал он раздувшуюся руку
Но потом он умер в третий раз
И скукожился в своем обветшалом мундире
И прижимался плотнее и плотнее к земле
И его лицо было умиротворенным и отрешенным

После этих строк картина Верещагина «Апофеоз войны» с горой черепов оставляет зрителя холодным. Много стихов о войне — героических или, напротив, гневно отрицающих человеческую бойню (среди них есть настоящие, чрезвычайно сильные), но так мог написать только Ремарк. По сути, это реквием, бесслезная молитва о всех павших во Второй мировой.

Третья книга, изданная в Магадане, называется «Афоризмы Э.М. Ремарка». Но такой книги, как известно, в наследии писателя нет. Она составлена из высказываний, вкрапленных в ткань его текстов, извлеченных оттуда О.М. Фадеевой.

Афоризмы — блестки ума и душевного опыта, сконцентрированного в виде лаконичных и мудрых выражений. Недаром некоторые из изречений вошли в обиход, став «крылатыми». Классическая философская афористика, как правило, серьезна, сурова и дидактична. Со временем ее лик несколько меняется за счет парадокса и иронии.

Что же такое афоризм? По формуле древних, он должен быть подобен пчеле: иметь жало, мед и малые размеры. Кстати, эти условия и сейчас остаются в силе. Итак, афоризм — это глубокая и законченная мысль определенного автора, стремящаяся к истине и выраженная в предельно краткой, отточенной и высокохудожественной форме.

От общих рассуждений перейдем к конкретике, к афористичности ремарковской прозы. При ближайшем рассмотрении она отвечает вышеизложенным критериям. На малой текстовой площади сконцентрирован большой объем художественной информации. Как сказано во вступительном слове к книге Романом Чайковским: «Это высказывания не просто умного человека, зоркого наблюдателя, тонкого психолога. Это афоризмы человека, понимающего, что такое жизнь и что такое смерть, что такое мир и что такое война, что такое счастье и что такое горе. Это афоризмы бесстрашного и неутомимого борца с подлостью и мерзостью в их любых одеждах, и это афоризмы человека, врачующего женскую душу и раскрывающего тайны любви». Несмотря на эти убедительные слова, несмотря на то, что Ремарк интересовался творческим наследием его предшественников по вопросам афористики А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, практика показывает, что в сборниках «Мудрых мыслей» он почти не представлен. Почему? Можно ответить коротко: доселе афористикой Ремарка всерьез никто не занимался. Обычно его своеобразные сентенции содержатся во внутренних монологах главного героя или в живой речи персонажей. Иные из них, лишенные художественного обрамления, многое теряют, превращаются в тривиальные истины. Разве можно заподозрить афоризмы в таких, например, высказываниях: «Следует остерегаться воспоминаний «, «Женщина — вечная загадка «, «Снам не прикажешь», «Присяга остается присягой», «У боли нет национальности (у смерти тоже)...» Надо знать, что за этими словами стоит. Главное же, что многие сборники афоризмов составляются не по первоисточникам — в них публикуется то, что найдено и извлечено другими.

Ремарк в смысле афористичности оказался крайне благодатным автором. В книге Ольги Фадеевой собрано свыше тысячи афоризмов Э.М. Ремарка! Уже одно количество заставляет поговорить о них подробнее.

Как пишет О. Фадеева, для Ремарка характерны вводные афоризмы — т. е. те, которые органически входят в художественный текст, выделяясь на общем фоне глубиной мысли, экспрессивностью. Вот слова Кестера из романа «Три товарища»: «Только не принимать ничего слишком близко к сердцу. Ведь то, что принимаешь слишком близко к сердцу; хочется удержать. А удержать ничего нельзя». Или из романа «Жизнь взаймы»: «Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя. Люди живут чувствами, а для чувств безразлично, кто прав.»

Для того чтобы извлеченные из текста высказывания приобрели вид афоризма, приходилось в ряде случаев нарушать авторскую волю. Например, прошедшее время заменялось на настоящее (подобная трансформация придает им обобщающий характер). Кроме того, в романах Ремарка, написанных на немецком языке, глагол в придаточном предложении стоит на последнем месте. При переводе порядок слов менялся. Во вводных афоризмах часто отсутствует существительное, замененное местоимением (оно ясно из контекста). В таком случае информация о существительном заключается в скобки. Еще приходилось выбирать из нескольких переводов наиболее, на взгляд составителя, удачные в смысле афористичности.

Чтобы не быть голословным, хочется привести некоторые изречения из книги Ольги Фадеевой: «Кто одинок, тот не будет покинут»; «Как странно: люди находят подлинно свежие и образные выражения только когда ругаются. Вечными и неизменными остаются слова любви, но как пестра и разнообразна шкала ругательств!»; «Человек без паспорта все равно что труп в отпуске»; «Первый закон жизни: опасность обостряет чувства»; «Пока человек жив, ничто не потеряно»; «...для того, кто умирает, его смерть — самое важное, более важное, чем весь земной шар, который неизменно продолжает вращаться»; «Удивительно, как начинаешь понимать других, когда самого подопрет. А пока тебе живется хорошо, ничего такого и в голову не приходит»; «Умереть проще, чем жить...»; «Ответственным можно быть только зато, что совершил самолично»; «Удивительно, как легко можно отказаться от того, с чем вчера, казалось, невозможно было расстаться»; «У каждого своя смерть, и он должен пройти ее в одиночку, и тут никто не в силах ему помочь»; «...нельзя же менять свою душу и свое мировоззрение, как платье, и верить в то, что совсем недавно проклинал»; «Свобода и независимость заключаются не только в материальной независимости. Самое важное — внутренняя свобода»; «Порой одно доброе слово может принести больше пользы, чем золото»; «...страну, которую действительно любишь, хочешь и уважать»; «Национализм в любой форме — это фашизм (будь ты американцем или законопослушным немцем). Есть одна позиция — быть человеком»; «Любовь не знает юмора. Она не может сама над собой смеяться. Это бы ее уничтожило. Совершенно...»

Право, трудно остановиться. Хочется цитировать далее и далее. Каждый может подобрать что-то, соответствующее его мыслям и настроениям. Если же глаз скользит мимо каких-то изречений, это вовсе не значит, что они плохи и пустословны, — вполне вероятно, что их время еще придет (дело не в них, а в нас). Главное в том, что возникает впечатление какой-то единой ауры над всем массивом ремарковских афоризмов. Хаос фраз, высказываний, сентенций, наблюдений складывается в некую систему, составляющую мироощущение Ремарка. Стало быть, гармония разъята? Но вот чудо: познакомившись с этими «выбранными местами», хочется вернуться к книгам Ремарка, откуда они извлечены, перечесть им написанное.

Составительница совершенно оправданно не распределила афоризмы по тематическим рубрикам, поместив (для удобства пользования) в конце издания указатель ключевых слов к афоризмам. Последние расположены в хронологическом порядке, по мере появления книг Ремарка на свет. Тем самым читателю предоставлена возможность без подсказки извне насладиться блеском ремарковской мысли в ее развитии, повторах, противоречиях, поисках. И еще: о высоком научном уровне двух последних изданий говорит тот факт, что рядом с русским текстом параллельно приведен немецкий первоисточник — для специалистов и дотошных любителей (в высоком смысле), которые еще не перевелись.

...Три небольшие, но весомые ремарковские книги вышли в Магадане. Тиражи их мизерны. Но этот факт не снижает их ценности. Их ценность в том, что, ознакомившись с ними, невольно тянешься рукой к полке, где стоят романы Ремарка, — хочется их перечитать. Их ценность и в том, что они сделаны профессионально, и профессионализм авторов, переводчиков и составителей этих изданий не сухой и книжный, а сердечный. Это профессионализм, замешанный на любви. На любви к Ремарку, которая в России не кончается.

Примечания

Век Ремарка: Сб. эссе / Отв. ред. Р.Р. Чайковский. — Магадан: Кордис, 1998. — 78 с.

Ремарк Э.М. Стихотворения / Пер. с нем. Р. Чайковского. — Магадан: Кордис, 1999. — 75 с. — Текст, парал. нем., рус.

Фадеева О.М. Афоризмы Э.М. Ремарка: (Опыт сопоставит. словаря нем.-рус. вариантов) / О гв. ред. Р.Р. Чайковский. — Магадан: Кордис, 2000. — 175 с.