Р.Р. Чайковский. «Нищета перевода, или Нужно ли переводчику элементарное филологическое образование»

Работая в 1930 году над своим блестящим эссе «Нищета и блеск перевода», Х. Ортега-и-Гассет был более пессимистичен, нежели оптимистичен — он поставил слово «нищета» перед словом «блеск» [5, с. 518—542]. Видимо, действительно многие переводы его времени отличались нищетой, видимо, не мог великий философ не замечать, что не все ладно с профессионализмом у представителей переводческого цеха, видимо, мало верил в блестящее будущее перевода...

Будущее перевода уже наступило. Мне трудно судить, каково оно в сфере перевода на испанский язык — родной язык философа-филантропа и оптимистичного пессимиста, но зато я знаком с этим будущим, ставшим для нас настоящим, в области перевода на русский язык. И мне очень хотелось бы ценить и уважать людей, которые делают эти переводы, мне очень хотелось бы озаглавить свои заметки каким-нибудь приятным словом и порадоваться вместе за авторов, переведенных на русский язык, за переводчиков, сделавших блистательные переводы, за читателей, имеющих возможность насладиться прелестью языка перевода и через него почувствовать все очарование оригинала. Хотелось бы, но сегодня это почти нереально. Перевод стал прибежищем для всех, желающих заработать на нем лишь на том основании, что эти люди в какой-то мере выучили тот или иной иностранный язык. При этом многие прилепившиеся к переводу люди даже не предполагают, что перевод, как и всякая другая деятельность, требует определенного уровня профессионализма, что переводу, а тем более художественному, нужно учиться, что кроме знания иностранного языка надо обладать и достаточной компетенцией в области русского языка, что помимо языковых знаний необходимы широкие фоновые знания, а также известная ориентированность в той области, которой посвящен переводимый текст, и многое другое. Кроме того, от переводчика ждут — нравится ему это или нет — уважительного отношения к автору оригинала, к переводимому тексту и к будущему потребителю результатов его труда — к читателю.

Принимаясь за перевод, переводчик берет на себя большую ответственность — гражданскую, профессиональную, этическую. Эта ответственность во много раз возрастает, если переводчик берется за перевод произведений известных авторов, авторов, близких и дорогих многим читателям. Одним из таких авторов, любимых миллионами людей во всем мире, является Э.М. Ремарк. В России знают, читают и любят Ремарка уже более семидесяти лет. Почти все, написанное им, переведено на русский язык, многие романы Ремарка существуют в нескольких переводах, количество работ о нем с трудом поддается учету. В последние годы стали появляться в русских переводах и труды немецких ремарковедов. В частности, в однотомнике издательства «Гудьял-Пресс»: Ремарк Э.М. Три товарища. Враг. Воинствующий пацифист (Письма, статьи, интервью). — М.: Гудьял-Пресс, 1999. — 480 с. (Серия «Гранд Либрис») напечатаны переводы двух статей, а также комментарии одного из наиболее известных современных немецких специалистов по творчеству Э.М. Ремарка, директора Центра Э.М. Ремарка при университете г. Оснабрюк (Германия) д-ра Томаса Ф. Шнайдера. В названном выше сборнике опубликованы материалы Т. Шнайдера о новеллистике и публицистике писателя и примечания к его рассказам, статьям, письмам и интервью. Все переводы этих материалов выполнены И. Гречухиной.

Д-р Т. Шнайдер, к сожалению, русским языком не владеет. Но он интересуется любым изданием произведений Ремарка на русском языке (и, разумеется, на всех других языках мира), внимательно просматривает их взглядом профессионала, приобретает их для Архива Ремарка, который он возглавляет, фиксирует их в библиографии переводных изданий Ремарка. Во время своей командировки в Оснабрюк в январе 2000 года я передал Т. Шнайдеру упомянутый однотомник. К сожалению, ни в Оснабрюке, ни затем в Магадане, куда д-р Шнайдер приезжал в ноябре того же года в рамках договора о партнерских отношениях между нашими университетами, за многими другими делами у нас не было возможности обсудить качество перевода его статей на русский язык. Этими заметками я выполняю данное Томасу Шнайдеру обещание хотя бы бегло проанализировать их.

Первое, что бросается в глаза при чтении статей Т. Шнайдера в переводе И. Гречухиной, — это незнание переводчиком истории рецепции романов Ремарка в бывшем Советском Союзе и в России. Как известно всем читателям и почитателям Ремарка в нашей стране, его роман, написанный вслед за знаменитым романом «На Западном фронте без перемен» и озаглавленный в оригинале «Der Weg zurück», на русском языке существует под названием «Возвращение». Это название закрепилось за переводом романа с начала тридцатых годов, когда он появился впервые в третьем номере журнала «Интернациональная литература» за 1933 год, а затем в седьмом номере журнала «Знамя» за 1934 год (в переводе И. Горкиной). Первый же по времени перевод этого романа на русский язык, опубликованный в Риге в том же 1931 году, что и книжный вариант оригинала, был анонимным и назывался «Обратный путь». Однако это рижское издание оказалось единственным и вскоре стало библиографической редкостью, а во всех последующих переизданиях печатался перевод И. Горкиной (новая редакция ее перевода появилась в 1959 году) [2, с. 21—24]. И заглавие «Возвращение» стало литературно-историческим фактом, известным не только специалистам по немецкой литературе и творчеству Ремарка и его переводчикам, не только студентам-германистам, но и миллионам (именно миллионам) читателей Ремарка на всем пространстве бывшего Советского Союза. Правда, за некоторыми исключениями. Этот факт оказался неизвестным переводчику рассказов Ремарка и статей Т. Шнайдера на русский язык И. Гречухиной и другим сотрудникам издательства «Гудьял-Пресс», причастных к выпуску в свет названного выше однотомника. Ибо И. Гречухина переводит название этого романа буквально — «Дорога назад». Российский читатель, наткнувшись на это заглавие, недоумевает — такой роман Ремарка ему незнаком, но, зная творчество Ремарка лучше переводчика издательства «Гудьял-Пресс», догадывается, что речь идет о романе «Возвращение».

Как показывает знакомство с переводами И. Гречухиной, она не знает также, что заглавие романа Ремарка «Liebe Deinen Nächsten», существующего в четырех русских переводах, всеми без исключения переводчиками было переведено как «Возлюби ближнего своего» — в точном соответствии с церковнославянским вариантом одной из христианских заповедей, ставшей символическим названием этого прекрасного романа. Нравственная формула «Возлюби ближнего своего» восходит к тексту Острожской Библии 1581 года, язык которой стал нормой церковнославянского языка на все последующие времена [6, с. 98]. Именно под этим заглавием роман упоминается и в известной статье И. Фрадкина «Ремарк и споры о нем» [8, с. 95 и след.] (т. е. еще до появления первого русского перевода), и в Краткой литературной энциклопедии [3, с. 249], и в монографии Т.С. Николаевой [4, с. 14 и след.]. У И. Гречухиной это заглавие передано как «Люби ближнего твоего» (с. 390). Более того, через несколько страниц переводчик решает поменять название и дает такой вариант: «Люби твоего ближнего» (с. 411) (в скобках отмечу, что в предисловии к книге (с. 7) обнаруживается еще и третий вариант названия этого романа: «Люби ближнего своего»). Отсюда можно сделать вывод, что переводчик не поинтересовался, как же передано это название в существующих переводах (я уже не говорю о том, как человек, переводящий Ремарка и о Ремарке, не может не знать таких вещей), и не навел справки в литературе о Ремарке.

Между тем, поиск подобной информации — закон переводческой работы. Недавно он был четко сформулирован И.С. Алексеевой. Говоря о переводе названий книг и предметов искусства, она в своих рекомендациях для переводчика подчеркивает: «Прежде всего следует проверить, нет ли в языке перевода уже устоявшегося соответствия. Если нет, название переводится после обязательной консультации со специалистом (литературоведом, искусствоведом, историком и т. п.), который пояснит смысл названия» [1, с. 248]. Но поскольку И. Гречухина, судя по всему, обратиться за консультацией к специалисту не посчитала нужным, то не повезло и пьесе Ремарка «Die letzte Station». Под пером И. Гречухиной ее заглавие вдруг видоизменяется. Сначала оно передается правильно как «Последняя остановка» (с. 406), но затем буквалистский подход к переводу заглавий снова берет верх, и появляется какая-то «Последняя станция» (с. 408).

На этом злоключения заглавий произведений Ремарка, однако, не заканчиваются. Из переводов И. Гречухиной читатель узнает, что у Ремарка был роман «У неба нет любимчиков» (с. 411). Теперь мы уже понимаем, что И. Гречухина не могла ведать о том, что в первой журнальной публикации этот роман назывался «Geborgtes Leben. Roman einer Liebe», и что первое отдельное издание этого романа появилось именно в переводе на русский язык, и что оно вполне оправданно было озаглавлено «Жизнь взаймы. История одной любви», и что под этим заглавием роман неоднократно переиздавался, и что выбранное Ремарком для отдельного немецкого издания название «Der Himmel kennt keine Günstlinge» в русском ремарковедении передается и как «Небо не знает любимцев», и как «У бога нет фаворитов», и как «Небо не знает фаворитов», и что вряд ли стоило добавлять к этому перечню еще один вариант, если российский читатель уже сорок лет знает этот роман как «Жизнь взаймы».

Заглавие второго романа Ремарка «Station am Horizont» передается почему-то как «Остановка у горизонта» (с. 411), а не «Станция на горизонте». Немецкое слово «Station» многозначно, но для переводчиков пьесы Ремарка «Die letzte Station» Б. Кремнева и Н. Сереброва («Последняя остановка», 1957) и для переводчика романа «Station am Horizont» С. Шлапоберской («Станция на горизонте», 2000) оно трудности не представило. И. Гречухина же так и не решила, где какое значение этого слова надо использовать.

Не поняв, видимо, что первоначальное название романа «Пат», озаглавленного писателем впоследствии «Три товарища», представляет собой сокращенную форму женского имени «Патриция», И. Гречухина склоняет это название: «...в «Пате» (с. 402). В связи с первым вариантом названия этого романа к ошибкам переводчика добавляются еще и фантазии автора предисловия Виктора Васильева. Также не зная, вероятно, истории создания романа «Три товарища», подоплеки смены заглавия, автор вводной статьи к однотомнику выстраивает такую им самим придуманную версию: «Правда, поначалу она (рукопись. — Р.Ч.) называлась «Пат» — ничья из-за невозможности сделать элементарный ход, по шахматной терминологии. Иными словами, тупик, безвыходная ситуация. Это очень близко положению, в котором оказался сам писатель» (с. 8). Если бы уважаемый автор статьи заглянул в русско-немецкий словарь, то, возможно, он и отказался бы от своей выдумки, потому что увидел бы, что «пат» по-немецки — das Patt, а роман вначале назывался «Pat». Как тут не поставить вопрос о необходимости элементарного филологического образования не только для переводчиков, но и для авторов предисловий? Им полезно было бы почитать статьи того же Т. Шнайдера [12, с. 66—77] или Т. Вестфалена [13, с. 384—396] — тогда они не попали бы впросак.

К сожалению, не только заглавия произведений Ремарка оказались не под силу переводчику статей Т. Шнайдера. Не меньшие трудности для И. Гречухиной представляли и имена собственные. Так, жена Э.М. Ремарка Ильза Ютта Цамбона один раз фигурирует как Ютта Цамбон (с. 397), а другой раз как Ютта Цамбона (с. 404), но зато вопреки правилам русской грамматики переводчик склоняет ее фамилию: «Цамбоны» (с. 404, 476).

Из текстов переводов становится ясно, что переводчик имеет весьма смутные представления о многих писателях. Например, Бертольт Брехт под ее пером превращается в Бертольда Брехта, из Роберта Музиля она делает Роберта Музила (с. 400), Людвиг Ренн становится Людвигом Ре-ном (с. 394). А известный немецкий публицист Карл фон Осецкий переименован в какого-то Оссицкого (с. 398). Фамилия поэта и художника Фрица Херстемайера, кумира молодого Ремарка (как известно, Фриц Херстемайер стал прототипом главного героя первого романа Ремарка «Die Traumbude»), передается почему-то как Герстемейер (с. 399). (В скобках заметим также, что название этого романа И. Гречухина передает как «Каморка грез» (с. 399). В отечественном литературоведении с тридцатых годов использовался вариант «Мансарда снов» [4, с. 5]. Именно под таким заглавием этот роман вышел в свет в первом русском переводе, появившемся в 1930 году. В 2000 году был опубликован новый перевод этого романа, выполненный Е. Михелевич и озаглавленный «Приют грез». Думается, что ни один из перечисленных вариантов заглавия не является оптимальным. На мой взгляд, наиболее приемлемым мог бы быть вариант «Мансарда грез», поскольку у Ремарка речь идет именно о мансарде. В книге Дж. Гилберт читаем: «Fast täglich versammelte sich die Gruppe im Dachgeschoß der Liebigstraße 31, das Hörstemeier bewohnte» [10, с. 22]. Слово «Traum» в контексте романа означает «мечты», «мечтания», «грезы», что и дает нам наиболее близкий оригиналу перевод — «Мансарда грез».)

Однако оставим названия и личные имена и обратимся к языку перевода. Он также вызывает много недоуменных вопросов. И главный из них-знает ли переводчик грамматику русского языка? На странице 388-й читаем такую фразу: «После этого романа и последовавшим сразу же после предварительной публикации его частями в газете «Фоссише Цайтунг» в ноябре-декабре 1928 г. успехом Ремарк не публиковал никаких, за редким исключением, произведений малого жанра». Простим переводчику три «после» в одной строке и произведения «малого жанра», но как синтаксически связать «После... последовавшим... успехом»?

На 389-й странице видим следующее предложение: «Вторая серия из этих шести рассказов вышла в «Collier's» только больше чем год спустя, 21 ноября и 5 декабря 1931 г». В переводе этого предложения не только сочетание слов «только больше чем год спустя» должно было бы быть отмечено красным редакторским карандашом, но и все содержание предложения оригинала нуждалось в более точной передаче. У Т. Шнайдера мы читаем: «Die zweite Stafell der sechs Erzählungen erschien jedoch erst über ein Jahr später in Collier's innerhalb von 14 Tagen vom 21. November bis zum 5. Dezember 1931». Как видим, в переводе неточно изложена история опубликования второй группы рассказов Ремарка в американском журнале. Судя по тексту оригинала, рассказы печатались в период с 21 ноября по 5 декабря, а не только именно в эти два дня. Collier's был еженедельником, поэтому рассказы печатались в трех номерах — 21 и 28 ноября и 5 декабря. Чтобы не допустить этой фактологической ошибки, переводчику и редактору надо было заглянуть в примечания. Но для этого требовалось ответственное отношение к своей работе, уважение к переводимому автору, к историческим фактам, уважение к будущему читателю. К сожалению, эти обязательные качества переводчика в анализируемых мною текстах не проявляются.

В только что процитированном фрагменте перевода имеет место ничем не мотивированное опущение важной части информации, содержащейся в оригинале. Подобные неоправданные и необъяснимые опущения встречаются в переводе неоднократно. К примеру, Т. Шнайдер пишет: «Deutlicher noch wird Remarques Anliegen in Josefs Frau: Auch hier dient die Konfrontation mit den ehemaligen Schlachtfeldern der Überwindung des Kriegs-Traumas, das wie in einer Parabel dem Leser konkret vor Augen geführt wird». В переводе последняя часть предложения отсутствует: «Еще явнее проявляется задача, которую поставил перед собой автор, в «Жене Йозефа»: и здесь встреча с бывшими полями сражений помогает преодолению травмы, нанесенной войной» (с. 391). Неужели переводчик не справился со словом «Parabel»?

Во многих предложениях перевода нарушены синтаксические связи, из-за чего автор текста предстает косноязычным. Вот типичный пример: «Ремарк неоднократно подчеркивал, как, например, еще в интервью Акселю Эггебрехту в июне 1929 года, что его волновала судьба участников войны в послевоенное время, как отразилась война на самом человеке, политика же лично его не интересовала» (с. 395). Сказуемое «волновала» не сочетается с предложением «как отразилась война...». За подобные ошибки в сочинениях учителя строго наказывают школьников. Ошибка же произошла из-за того, что переводчик решил вместо первого придаточного предложения оригинала использовать именное словосочетание, но не потрудился повторить местоимение «его» и сказуемое в другой форме: «его интересовало, как...». В таком случае предложение даже в слегка измененной форме приобрело бы тот ясный для читателя смысл, который вложил в него автор оригинала.

О том, что подобная ошибка не случайность, а следствие неумения переводчика синтаксически грамотно сочленять части предложения, говорит и следующий пример: «Таким образом, в финансовом плане в центре соглашения стояла «Дорога назад», и, в частности, прежде всего прояснение вопросов права на предварительную публикацию романа в переводе на английский в американском журнале» (с. 389). Оставим в стороне косноязычность фразы в целом и отметим только то же синтаксически ошибочное соединение слов, что и в предыдущем предложении: «стояла... прояснение». Предложений, построенных с нарушением синтаксических правил, в результате чего существенно искажается смысл фраз, в переводах статей Т. Шнайдера десятки.

Обратимся теперь к некоторым словам текстов Т. Шнайдера и посмотрим, как их переводит И. Гречухина. Нет, лучше сразу обратиться к читателю. Уважаемый читатель, вы знаете русское слово «типоскрипт»? Не знаете? Да вот вижу, что и компьютер мой его не знает — красной волнистой линией подчеркивает. Плохо, уважаемый читатель и уважаемый компьютер, потому что слово такое есть, и его знает и употребляет наш уважаемый переводчик. Не верите? На странице 472 в комментарии к статье Ремарка «Есть ли в моих книгах тенденциозность?» читаем: «Первое издание: до сих пор никакого другого издания не найдено. Публикуется по типоскрипту из архива Эриха Марии Ремарка». Затем это слово повторяется еще несколько раз. Теперь вы, уважаемый читатель и уважаемый компьютер, представляете себе меру вашего невежества? Нет, нет, никакие ваши доводы относительно того, что его нет ни в одном из новейших словарей иностранных слов, нельзя принять во внимание, потому что оно есть в книге, освященной именем Ремарка. Что вы говорите? Что это не Ремарк и не Шнайдер, а Гречухина? И что она не знает ни русского, ни немецкого языков? А как же тогда уважаемое московское издательство, заключавшее с ней договор на перевод? Оно не проверяло ее знаний этих языков? Ну, вы скажете! Там в издательстве даже ответственный за выпуск был — В. Эфрос, как указано в выходных данных. Он-то уж точно все проверил. Что, мог довериться переводчику? Ну, тогда корректор Л. Назарова не пропустила бы этого слова. И корректор доверилась переводчику? Ну, знаете, если все доверялись, то кто же проверял? Никто не проверял? Книгу Ремарка и о Ремарке просто так выпустили в свет без всякой проверки? Как-как? Не посмотрели в словарь? В какой словарь? В любой словарь Дудена? Например, в Duden Deutsches Universalwörterbuch? А что было бы, если бы переводчик или ответственный за выпуск посмотрели в этот словарь? Они нашли бы там толкование этого слова? И каково оно? Maschinengeschriebenes Manuskript? Это что же значит — обыкновенная машинопись, а никакой не таинственный типоскрипт? Что-что, чьи слова вы хотите мне напомнить? Сидера Флорина, болгарского переводоведа? И что он такого сказал? Сказал, что «переводчик художественной литературы, который «переводит без словаря», по-моему, вообще не переводчик!» И статью можете указать? Спасибо! [7, с. 339].

Но я вам, уважаемый читатель и уважаемый компьютер, все-таки должен возразить. Во-первых, в книге написано: «Пер. И. Гречухиной». А «пер.» означает «перевод». Тогда по логике И. Гречухина — переводчик. Во-вторых, мы с вами анализируем статьи о рассказах Ремарка, о его публицистике, а С. Флорин говорит о переводчике художественной литературы. Что, Гречухина и художественную прозу Ремарка переводила? Да, вы правы, в этой книге опубликованы ее переводы рассказов Ремарка. Что, после «типоскрипта» вы опасаетесь читать их в ее переводе? Экие вы трусишки! Что, и вся процитированная выше фраза кажется вам безграмотной? Какие вы все-таки привереды! Вы ведь поняли, что речь идет не о первом издании, а о первой публикации статьи, вы же догадались, что слова «до сих пор никакого другого издания не найдено» означает, что других публикаций этой статьи пока не обнаружено. Нет, уважаемые друзья, упрекать переводчика в языковой беспомощности не следует. Скорее надо ее поблагодарить — она заставляет вас думать, рыться в словарях, править фразы, т. е. благодаря переводчику вы заняты важным делом — работаете со словом, с предложением, с текстом, развиваете свое чувство языка. Что-что, все это должен был до вас проделать переводчик? Ну, извините, пожалуйста, если бы И. Гречухина при ее уровне владения языками начала заниматься такой трудоемкой работой, она бы не только в предусмотренные, видимо, договором сроки эти тексты не перевела, но и до сих пор бы этим занималась, и книга бы не вышла. Что, лучше было в таком виде ее не выпускать в свет? Ну, вы скажете! А гонорар? А реноме среди соседей и несведущих работников издательства? Переводчик — это звучит гордо! (если переделать известную фразу небезызвестного классика). Так что, дорогие, читайте то, что для вас напечатали, думайте над всем сами и не приставайте к переводчикам с какими-то претензиями. Г-жа Гречухина переводит, как может. Скажите спасибо и на этом. Может быть, прочитав такие переводы, вы сами изучите немецкий язык и будете читать и Ремарка, и Шнайдера в оригинале, а заодно и всех других прекрасных немецких авторов. И не будете нервничать, и не будете задавать разных иронических вопросов, и не будете знать о том, что некоторые люди зарабатывают на хлеб тем, что вводят в русский язык разные типоскрипты. Чем ведь не работа? Тем более, что, как мы убедились, их при этом никто не проверяет...

Но все же продолжим нашу печальную работу. Слово «Niederschrift» Гречухина переводит словом «издание» (с. 400), в результате чего выходит, что роман «На Западном фронте без перемен» будто бы был опубликован в 1927 году. А речь в статье Т. Шнайдера идет о том, что в 1927 году этот роман был написан, а не издан.

На странице 387-й узнаем о том, что Ремарк писал юмористические рассказы. Обращаемся к оригиналу и обнаруживаем там «humoristische Lyrik». Конечно, нельзя предположить, чтобы переводчик не знал, что слово «Lyrik» означает «стихи», «поэзию», «лирику». Но откуда тогда взялись юмористические рассказы? Думается, все оттуда же — от незнания. Незнания фактов, которые стоят за текстом. Если бы переводчик открыл четвертый том пятитомника Ремарка «Das unbekannte Werk», то он обнаружил бы юмористические стихи Ремарка, написанные в манере В. Буша, и не стал бы выдавать их за рассказы [11, с. 465—473].

О чем думаешь, когда приходится иметь дело с подобными беспомощными переводами? Прежде всего, о пострадавших — об авторе и о читателях. Автор, который не владеет языком перевода, абсолютно беззащитен. Он не знает, каким он предстал перед читателями на другом языке, не знает, каков теперь его текст. Он вынужден довериться переводчику, полагаясь при этом на его профессионализм и его честность. Между тем, за подобную доверчивость приходится впоследствии расплачиваться большой ценой. Ценой своего доброго имени. Ибо неискушенная часть читателей может отнести все благоглупости перевода на его счет. Незавидна и судьба читателей таких неумелых переводов, ибо вместо блестящего оригинала они получают какую-то языковую несуразицу. Но большая часть читателей, читателей умных, читателей, хорошо знающих свой язык, обычно сразу догадывается, что перед ними халтура, и откладывает такой перевод в сторону. Они догадываются об этом на основе своего читательского опыта, поскольку приучены воспринимать преимущественно грамотные, стилистически выверенные тексты как своей оригинальной, так и переводной литературы.

Но вместе с тем думаешь и о самом переводчике. Хотя, конечно, речь в таких случаях идет не о переводчике, а о человеке, который присвоил себе это звание без всяких на то оснований, ибо он не владеет профессией, за которую взялся. Ему показалось, что он что-то может в этой сфере, ему показалось, что все это очень просто и что он без всякой подготовки и всякого труда справится с этой работой. Печальное заблуждение.

Я понимаю, что сегодня «нищета перевода» способна сделать людей богатыми — за переводы, вероятно, хорошо платят. Я понимаю, что, экономя на всем, в издательствах сократили число редакторов. Я понимаю, что многие выпускники школ и вузов, подавшиеся сегодня в переводчики, — это бывшие троечники, для которых их родной русский язык был каторгой. Понимаю все это, но смириться с подобной переводческой безграмотностью не могу. Не могу, потому что помню «заповеди», сформулированные в «Хартии переводчика»:

1. За перевод отвечает только переводчик...

4. Всякий перевод должен быть верным и точно передавать мысль и форму оригинала, соблюдение такой верности является юридической и моральной обязанностью переводчика;

6. Переводчик должен хорошо знать язык, с которого переводит и, что еще важнее, в совершенстве владеть языком, на который переводит;

7. Он должен, кроме того, быть широко образован, достаточно хорошо знать предмет, о котором идет речь, и воздерживаться от работы в незнакомой ему области [9, с. 497].

Итак, «Хартия переводчика» требует от него прежде всего профессионализма. Но в 11-м пункте раздела «Обязанности переводчика», кроме того, сказано: «Являясь «вторичным» автором, переводчик берет на себя особые обязательства по отношению к автору оригинала» (там же). Что же следует из этого требования? Мне думается, что здесь имеются в виду, помимо других, и этические обязательства. Переводчик, сделавший и выпустивший в свет некачественный перевод и тем самым представивший автора в невыгодном свете, обязан по меньшей мере принести здравствующему автору публично свои извинения.

Уважаемый читатель, вы когда-нибудь читали покаяние неквалифицированного переводчика? Не читали. Так, может быть, переводчик, о чьих «переводах» шла речь в этом материале, сделает почин? Насколько я знаю д-ра Томаса Ф. Шнайдера, — он человек благородный. Он простит. Я, к сожалению, подобным великодушием не обладаю. Поэтому и не мог не написать этой статьи.

Примечания

1. Алексеева И.С. Профессиональный тренинг переводчика: Учеб. пособие по устному и письменному переводу для переводчиков и преподавателей. — СПб.: Союз, 2001. — 288 с.

2. Заварзина Е.В. Роман «Возвращение» в контексте творчества Э.М. Ремарка (переводоведческий аспект) // Идеи, гипотезы, поиск...: Материалы VI науч. конф. аспирантов и молодых исследователей Сев. междунар. ун-та. — Магадан: Изд. СМУ, 1999. — Вып. VI. — с. 21—24.

3. Краткая литературная энциклопедия. — Т. 6. — М.: Сов. энциклопедия, 1971. — Стб. 248—250.

4. Николаева Т.С. Творчество Ремарка-антифашиста. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1983. — 134 с.

5. Ортега-и-Гассет Х. Нищета и блеск перевода // Ортега-и-Гассет X. «Дегуманизация искусства» и другие работы: Эссе о литературе и искусстве / Сб. пер. с исп. — М.: Радуга, 1991. — с. 518—542.

6. Рижский М.И. История переводов Библии в России. — Новосибирск: Наука, 1978. — 208 с.

7. Флорин С. Необходимое пособие // Мастерство перевода. Сб. восьмой. — М.: Сов. писатель, 1971. — с. 327—339.

8. Фрадкин И. Ремарк и споры о нем // Вопр. лит. — 1963. — № 1. — с. 92—119.

9. Хартия переводчика // Мастерство перевода. 1964. — М.: Сов. писатель, 1965. — с. 496—500.

10. Gilbert J. Erich Maria Remarque und Paulette Goddard. Biographie einer Liebe. — München: List, 1997. — 696 S.

11. Remarque E.M. Das unbekannte Werk. Bd. 4. Kurzprosa und Gedichte. — Köln: Kiepenheuer & Witsch, 1998. — S. 465—473.

12. Schneider Th. F. Von Pat zu Drei Kameraden. Zur Entstehung des ersten Romans der Exil-Zeit Remarques // Erich Maria Remarque Jahrbuch / Erich Maria Remarque Yearbook. — 1992. — № 2. — S. 66—77.

13. Westphalen T. Der Orden der Erfolglosen // Remarque E.M. Drei Kameraden. — Köln: Kiepenheuer & Witsch, 1998. — S. 384—396.