14 дней в штормовом море

Наша страна, как известно, располагает самым протяженным в мире континентальным шельфом. По предварительным прогнозам, около семидесяти процентов его площади перспективны для поисков нефти и газа. В первую очередь акватории Каспийского, Японского и Охотского морей.

Освоение нефтяных и газовых ресурсов шельфа острова Сахалин уже начато. Далеко в море шагнули буровые вышки.

В районе порта Москалева строится база по изготовлению железобетонных ледостойких оснований для бурения и эксплуатации скважин на глубинах моря до 30 метров. Проектируются намывные острова для месторождения Чайво. В заливе Набиль построен искусственный остров с дамбой и пробурена первая эксплуатационная скважина. Действует нефтепровод Монги-Погиби.

Разведка морских месторождений продолжается. Она, естественно, сопряжена с большими трудностями. Вот что случилось осенью прошлого года в Охотском море...

25 октября на самоподъемной плавучей буровой установке «Оха» все шло как обычно. Работала дежурная вахта, остальные люди готовились ко сну. Заканчивала передачу радиостанция «Тихий океан», желая всем спокойного моря и хорошего настроения.

Вчера «Оху», эту стальную громаду в десять тысяч тонн, плавно опустили на воду. Неуклюжий «утюг» с тремя ажурными ногами-опорами — сейчас, во время плавания, они подняты на стометровую высь — медленно плыл вдоль восточного берега острова Сахалин, перебираясь с севера на юг.

Первый сезон работала «Оха» на шельфе Сахалина. Она пробурила двухкилометровую скважину в заливе Чайцо: пласт дал большой приток нефти. И вот теперь установку должны были переправить в район города Холмска, туда, где обычно не бывает больших льдов. Была создана перегонная команда во главе с капитаном буровой Григорием Ивановичем Милютиным. Он как руководитель транспортных операций перешел на буксирное судно. Обязанности капитана на «Охе» стал исполнять старший помощник Эдуард Самченко, недавний выпускник Сахалинского мореходного училища.

Радиостанция «Охи» приняла метеосводку на ближайшие часы и прогноз на трое суток — обещали тихую, безветренную погоду. Бывалые моряки удивились: в Охотском море вообще работать сложно — штормы, циклоны, тайфуны... А уж во второй половине октября и говорить нечего. Трое суток нормальной погоды, обещанных метеорологами, с лихвой хватало на всю операцию.

На борту «Охи» находился тридцать один человек.

Чуть поодаль шли судно-снабженец и небольшое аварийно-спасательное судно — АСС-3. Справа по борту медленно и величаво проплывал остров. Зеленели долины, перемежавшиеся с желто-серыми сопками. Караван делал узла четыре — четыре с половиной. Часов через пятнадцать-семнадцать должны были прибыть на место.

26-го, в полдень, ветер на море стал крепчать. Небо, еще недавно такое голубое и приветливое, заволокло тяжелыми грозовыми тучами. К месту следования каравана неожиданно подошел огромный «паук» — два циклона, закрутившиеся с бешеной силой, образовали в центре зону низкого давления. Слабый и теплый юго-восточный ветерок сменился порывистым восточным. Потом задул холодный северо-восточный. Началась качка. Вода за бортом налилась чернотой.

Люди на буровой были готовы к встрече со штормом. На «Охе», как на корабле,— железная дисциплина, каждый на своем месте, каждый занят делом. Укрепляли перегородки, оборудование на палубе. Задраили боковые вентиляторы. Знали, что не так давно китайская плавучая буровая затонула оттого, что на ней сорвало трубы вентиляторов и через отверстия в помещения ринулась вода.

Ветер уже не свищет, забираясь в переплетения поднятых опор, а гудит, сотрясая воздух. К полуночи он достиг скорости 21 метра в секунду. Волны пенистыми холодными стенами вырастают перед буровой, водяные валы в шесть, а то и в восемь метров захлестывают платформу...

Капитан Григорий Иванович Милютин, плавающий уже два десятка лет и знающий нрав дальневосточных стихий, решил уходить от скалистых берегов в открытое море. Установку раскачивало на волнах, и она, тяжелая и неуклюжая, зарывалась в них, не в силах подняться на гребень. Корма буксировщика, напротив, поднималась высоко над волной, и винт судна оголялся, рубил воздух.

Неожиданно все закрылось белой пеленой: мокрый снег бил в лицо, облеплял все кругом. Милютин всматривался туда, где, захлестываемая волнами, маячила «Оха».

Люди на буровой заметили новую опасность. Вертолетная площадка, смонтированная на носу установки и нависшая козырьком над разбушевавшимся морем, иногда ударялась о гребни волн. И эти удары отдавались гулом в теле плавучего острова. Площадка находилась в транспортировочном положении — были убраны плиты настила, и вся конструкция представляла собой огромную ячеистую раму, сквозь которую свободно проходила вода. И все же скелет «вер-то летки» весил около сорока тонн.

От капитана Милютина поступил приказ: выровнять крен приемом балласта. Два танка приняли забортную воду. Нос вместе с вертолетной площадкой чуть приподнялся, но волны все-таки доставали ее.

Ночь на 27-е прошла без сна. Море толкало буровую из стороны в сторону, заливало потоками ледяной воды. В шесть часов утра было темно как ночью, а снежные заряды шли и шли стеной. Находиться на палубе было невозможно. Иллюминаторы накрепко задраили изнутри стальными щитами. Но на камбузе «Охи» все шло своим чередом: повара Нина Константиновна Лагунова и Астра Ивановна Гамаюнова, балансируя на кренящемся полу, готовили еду.

В шесть часов двадцать минут море нанесло главный удар. Мощный вал накрыл плавучую установку: Милютин заметил, как буксировщик резко дернулся и расстояние между ним и платформой стало быстро увеличиваться.

— Буксир! — крикнул капитан.— Что с буксиром?

В грохоте волн люди на «Охе» не слышали скрежета металла. Это, ломая последние стальные опоры, скручивая трубы в штопор, рухнула вертолетная площадка. Падая, она обрубила толстый буксирный трос, и неуправляемая платформа с людьми осталась беспомощно болтаться среди бушующих волн.

Радиосвязь была единственной нитью, соединявшей людей на буровой с буксиром. И нитью, надо сказать, надежной. Через каждые пять минут выходил в эфир радиооператор Валерий Котельников. Лаконичные, четкие сведения докладывались спокойно. Но неспокойным было их содержание: сильный ветер гнал «Оху» к берегу. Надо было срочно заводить новый буксир. А как это сделать, если остатки искореженной вертолетной площадки загнулись и закрыли буксирные лебедки?

Вода, как бы почувствовав свою силу, стала разворачивать плавучую буровую. Ветер, казалось, еще усилился. Опытный яхтсмен, Эдуард Самченко понимал, что при такой парусности «Охи» ветер может натворить много бед. Дорога была каждая минута, отвоеванная у стихии. От начальника каравана поступило распоряжение взять на борт еще балласта, чтобы придать установке большую остойчивость. Открыты заборные клапаны — «Оха» быстро набирает воду, опускаясь все ниже.

А в это время, привязав себя канатом к металлическим стойкам, сварщик Виктор Смоляков по грудь в воде срезает куски искореженной вертолетной площадки. Каждую минуту водяные валы накрывают Смолякова, но он продолжает работу. Успеть освободить буксирные лебедки. Только бы успеть!..

В этот ранний час в Южно-Сахалинске, в помещении радиостанции Дальневосточной морской нефтегазоразведочной экспедиции глубокого бурения, собрались руководители всех служб во главе с начальником экспедиции Иваном Михайловичем Сидоренко. Обсуждали: как спасти людей и установку? Какие меры принять прежде всего? Каждые пять минут слышали они голос далекой буровой...

Буксирное судно приблизилось к дрейфующей установке. Скалистая серая береговая гряда совсем рядом. Нацелена линеметательная пушка. Выстрел. Гарпун просвистел мимо. Поправили прицел. Опять выстрел. Кажется, поймали. Принимая на себя шквал воды, несколько человек на буровой выбирают проводник — тонкий стальной трос, к которому закреплен основной буксир. Но от чрезмерного натяжения и рывков проводник лопнул: над головами просвистел обрывок стального троса. Буксир пытались завести еще и еще раз; попытки прекратили только тогда, когда стало ясно, что буксировщик сам рискует оказаться на камнях.

Десять часов утра. До берега остается около километра. Больше медлить нельзя. Люди на плавучей буровой сделали все, что было в их силах.

Милютин сжал в руке микрофон, молча всматриваясь туда, где раскачивалась на волнах стальная громада буровой.

— Если через пять минут не заведем буксир, надо принимать решение...

Он не стал уточнять, о каком решении идет речь. Все, кто вслушивался в эфир,— и на буровой, и на берегу,— поняли, о чем говорил капитан. Ударившись об отмель, установка могла перевернуться. Совсем недавно погибла плавучая буровая «Боргетен Долфин» в Карибском море. Тогда ситуация была примерно такая же...

Пять минут пролетели мгновенно.

Трос завести не удалось. Самченко приказал всем покинуть буровую. Первыми шли женщины...

В эфире звучал спокойный голос радиста:

— ...Продолжают посадку. Восемь... Двенадцать... Двадцать два человека в мотоботе.— А через несколько минут Валерий сообщил: — Ну, вроде все. Мне машут. Связь прекращена. До встречи! Домой поехали.

«Домой поехали» — легко сказать. Волны накатывали с правого борта, поэтому решили спустить только левый мотобот. А он, зависнув на двадцатиметровой высоте, никак не хотел опускаться на воду: шторм повредил лебедочное устройство на одной из шлюпбалок. Двигатель завели еще на высоте, да так и застряли, раскачиваясь на тросах. Боцман Федор Кириллович Дехтяр забрался на бот и вручную освободил трос.

Десять часов сорок минут. «Оху» выбрасывает на прибрежную отмель. Лишь правильное размещение балласта и грузов удержало «Оху» от падения. Сигналы «SOS», включенные Котельниковым перед уходом с буровой, идут в эфир.

Пробираясь среди волн, спасательный бот подошел к буксировщику. Небольшое пластмассовое суденышко плясало на воде и билось об обшивку корабля. Здесь их ждали. На борту в несколько слоев навешены стоп-сетки. Весь экипаж на палубе. Последние переговоры по радио. Причалить не удается. Надо выбирать момент и прыгать. Прыгать через черную бездну воды. Так и сделали. Как только бот возносило на гребень волны, с него прыгал человек. На буксировщике его ловило множество рук. Едва последний из спасенных оказался на палубе, как мотобот унесло от буксирного судна и закружило в водовороте. Потом его нашли на скалистом берегу.

Встретили потерпевших бедствие радушно. Поделились сухой одеждой, потеснились, выделив несколько кают.

Около терпящей бедствие «Охи» штормовал, ведя визуальные наблюдения, АСС-3...

К месту аварии спешили ледоколы «Георгий Седов» и «Федор Литке», буксировщики, геофизические суда и суда снабжения. Сюда были вызваны группы водолазов и взрывников.

Шторм продолжался. 29 октября, как только волны стали немного меньше, к площадке «Охи» подошел мотобот. Первый десант возглавлял Милютин. Люди с немалым риском высадились на полузатопленную буровую. Еще на земле, как запасной вариант, была разработана высадка на «Оху» с воздуха. Эту аварийную группу возглавил главный инженер экспедиции Анатолий Торчинов. То, что предстояло сделать им, походило бы скорее на головокружительный трюк, чем на работу инженеров: надо было, повиснув на веревочном трапе, спущенном с вертолета, уцепиться за лестницу, приваренную внутри каждой опоры. Хотя спуститься вниз со стометровой ажурной конструкции даже в нормальных условиях может не каждый...

К счастью, запасной вариант не потребовался.

Предварительный осмотр установки показал, что шторм сильно повредил оборудование, в первую очередь палубное. Огромный водолазный колокол — четырехтонный «колобок» — был сорван с места и, катаясь по палубе, крушил все подряд, сбивая запоры с люков, корежа заграждения. Подхваченный волной колокол был выброшен за борт. Но очередная волна снова забросила его на корму установки...

Начались подготовительные работы по спасению буровой. На скалистом безлюдном берегу разбили временный палаточный лагерь — с запасом продовольствия, спецодеждой, площадкой для приема вертолетов Ми-8. Была организована аварийная связь с берегом. При помощи вертолета с «Охи» протянули канат. Теперь на надувном плоту, перебирая руками канат над головой, можно было в случае внезапно начавшегося шторма выбраться на сушу. Так же доставлялись люди и необходимые материалы на борт «Охи». Летчики обеспечили надежную связь лагеря спасателей со столицей острова. Дорога над сопками была единственной, не считая долгой морской, соединяющей палаточный городок с миром.

Из Холмска и Корсакова на «Оху» доставили мощные насосы и помпы. Начали откачивать воду из трюмов. Параллельно работали электрики. В промерзшем, неотапливаемом помещении люди сбрасывали ватники: работа была жаркой. Вскоре загорелись первые лампы аварийного освещения. Стала действовать радиостанция, и Котельников начал давать радиограммы, вселявшие надежду в тех, кто слушал его на берегу.

Валерий не выходил из своей рубки — через него шли и шли запросы, рекомендации, доклады... Котельников не мог покинуть свой пост. По его просьбе повара сварили термос крепчайшего кофе, но к концу вторых суток и кофе не помогал. В короткие минуты затишья, как только Валерий прикрыл веки, чтобы хоть немного снять боль в глазах, рация заработала вновь: тревожно будоражили эфир сведения о наступающем шторме.

Аварийная группа вновь покинула установку и перешла на судно-буксировщик. Людям предлагали сойти на берег, предоставляли отдых, планировали замену. Но все отказались. Кто, как не они, проработавшие на «Охе» не один день, смогут лучше разобраться во всех повреждениях и быстрее устранить их?

Шторм утих во второй половине дня 3 ноября. И вновь к буровой, потерпевшей бедствие, поплыли боты, полетели вертолеты. Вдвое увеличена аварийная бригада, начат водолазный осмотр корпуса и опор буровой, заведены буксирные тросы со спасательных судов и ледоколов, запущены два дизель-генератора. Откачено 5200 кубометров воды. Установка, освободившись от лишнего веса, приподнялась на три с половиной метра. Практически к б ноября «Оха» была готова вновь выйти в море, но это в том случае, если бы ее удалось снять с мели. А это-то как раз и не удавалось.

Водолазы установили, что под платформой проходит извилистая скалистая гряда, в расщелине которой и застряла одна из ног установки. Две другие были покрыты толстым слоем песка, намытым во время шторма.

И опять инженеры, капитаны судов, специалисты-нефтяники, представители обкома, руководители Мингазпрома держали совет. Была разработана необычная операция. Выполняя ее, один из теплоходов подошел близко к буровой, встал к ней кормой и пустил двигатель на полные обороты. Водяной буран, поднятый винтом судна, смыл песок с обеих опор. С расщелиной обстояло сложнее. Как раз сейчас и нужны стали волны, пусть небольшие, чтобы раскачать и приподнять платформу, выдернуть смятую стальную ногу из каменного капкана. Но на море установился штиль.

Специалисты, изучив дно, предложили рвать гряду. Подрывники были наготове. Но к ночи 7 ноября штиль сменился зыбью, потом поднялись и двухметровые волны. На полный ход заработали буксиры. Милютин не отходил от рации, управляя действиями судов. «Оха», чуть приподнимаясь на волнах, стала со скрежетом разворачиваться вправо, носовой частью к морю. Опора с трудом ворочалась в каменном гнезде.

8 ноября «Оха» была снята с мели. Ее вывели в заранее обследованный и подготовленный квадрат на глубину в тридцать метров, где и установили на опоры. И вновь радиостанция «Тихий океан» желала своим слушателям спокойного моря и хорошего настроения.

Так была проведена уникальная операция по спасению плавучей буровой.