3.5. Сопоставление перевода передачи повтора как стилистического средства выражения экспрессивности на материале произведения Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего»

В начале второй половины XX века Эрих Мария Ремарк был наиболее читаемым зарубежным автором в России. Он покорил сердца миллионов людей. Его имя является символом гуманизма и свободы. Эрих Мария Ремарк принес в жизнь советского народа человеческую ноту. Но на какое-то время этот автор был забыт и с перестройкой Эрих Мария Ремарк вновь вернулся в Россию.

Изучение языка писателя — чрезвычайно сложная и многосторонняя проблема. Сложность заключается в том, что изучение языка писателя есть, по существу, изучение литературного языка его эпохи. Изучая язык писателя, мы изучаем его стиль, а о стиле Эриха Марии Ремарка писала Т.С. Николаева. Т.С. Николаева пишет «Эрих Мария Ремарк тонкий стилист, язык его романов богат, чист, индивидуален» [Николаева 1983: 45]. Большое значение для становления манеры Ремарка имело его журналистская деятельность. Нужно отметить, что он работал сначала журналистом, а позднее редактором в различных изданиях. Краткость и емкость фразы, легкость и внешняя простота стиля, запоминающиеся образы, богатая палитра, лаконичность и естественность диалогов — это результат долгой и постоянной работы над словом.

Не менее значительное влияние оказало на стиль писателя и его увлечение философией. В молодые годы Ремарк серьезно интересовался творчеством Шопенгауэра и Ницше. Некоторые исследователи творчества Ремарка, такие как Николаева, Фрадкин, отмечали близость мысли Ремарка идеям Шопенгауэра и Ницше. Тяготение Ремарка к философии сформировало его взгляды на манеру мышления и письма. Так возник «ремарковский» стиль — ясный, запоминающийся, тонкий. Язык произведений Э.М. Ремарка — прост, но одновременно богат и индивидуален.

Можно с уверенностью утверждать, что все романы Э.М. Ремарка хотя бы один раз были переведены на русский язык и не только на русский язык. Основываясь на Р.Р. Чайковского можно предложить следующую таблицу переводов произведений Э.М. Ремарка. В таблице № 8 в первом столбце мы указываем сами произведения Э.М. Ремарка, во втором — количество переводов на разные языки мира, а в третьем столбце мы указываем переиздания данных переводов.

Таблица № 8

[Чайковский 1998: 6].

Для прозы множество переводов одного произведения — явление достаточно редкое. Как правило, первый перевод — перевод-открытие — не дает возможности перевода данного произведения повторно. Исключение составляют произведения Э.М. Ремарка. Почти все романы Э.М. Ремарка были переведены на русский язык более одного раза, а отдельные романы, такие как «Искра жизни», «Возлюби ближнего своего» были переведены четыре раза. Роман Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего» был переведен на русский язык спустя 20 лет после выхода в свет. Первый перевод, который мы назовем, в след за Р.Р. Чайковским, роман-открытие, появился в журнале «Север» в 1966 году № 6. Вступительную статью к данному роману написал Л.И. Мальчуков. Профессор Лев Иванович Мальчуков на протяжении десятилетий был одним из кумиров студентов филфака Петрозаводского университета. Приехав в начале 60-х годов в столицу Карелии, он покорил молодежь своими лекциями по зарубежной литературе, пленял всех своими эрудицией и обаянием. Уже около 10 лет он живет в Финляндии, а точнее в Хельсинки, но продолжает читать спецкурсы в Петрозаводском университете [Витива 2003: 4]. На сегодняшний день существует четыре перевода данного произведения. Ниже мы приводим список переводов романа «Возлюби ближнего своего» на русский язык, следуя выходу переводов в свет. Первым был опубликован перевод Е. Никаева, который вышел в 1966, за ним последовал перевод И. Шрайбера, сделанный в 1970. Позднее выходит еще один перевод, сделанный Э. Венгеровой в 1991, и в 1994 году свет увидел перевод И. Безменовой.

Для нашей работы мы выбрали именно этот роман не случайно, так как роман Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего» дал «первый случай переводческого плагиата в истории рецепции Ремарка» [Чайковский 2001: 9]. По мнению Р.Р. Чайковского перевод И. Безменовой, который вышел в свет в 1994 году, в значительной мере повторяет перевод Е. Никаева, который «мы считаем первым» [Чайковский 2001: 9]. В своей работе мы рассмотрим переводы данного произведения и сопоставим передачу повторов с немецкого языка на русский язык, а также постараемся разобраться, является ли перевод И. Безменовой плагиатом или вольным переводом.

И так что такое вольный перевод? Л.Л. Нелюбин говорит, что вольный перевод это, во-первых, «эквивалентность на уровне описания ситуации, в лучшем случае на уровне сообщения; при этом информация, переданная на уровне высказывания и языковых знаков, остается обычно невоспроизведенной» [Нелюбин 2003: 32]. Во-вторых, «вольный перевод — это перевод-переложение, он имеет субъективный характер» [Нелюбин 2003: 32], в-третьих, «перевод, воспринимающий основную информацию оригинала с возможностью отклонения, но не имеющей ее» [Нелюбин 2003: 33]. В-четвертых, это «перевод ключевой информации без учета формальных и семантических компонентов исходного текста» [там же, с. 33].

Нами был рассмотрен роман Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего», и в процессе работы мы выделяли виды повторов, используемые автором для придания экспрессивной окраски высказыванию.

Для более детального рассмотрения видов повторов, используемых авторами для придачи экспрессивности художественному тексту, мы поместили в таблице № 9 [с. 144] процентное соотношение, используемых видов повторов. Ниже мы более подробно рассмотрим эту таблицу.

Таблица № 9. Примеры повторов, использованных авторами для придачи экспрессивности в романе Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего».

Исходя из результатов таблицы № 9 [с. 144], следует сказать, что как и Э.М. Ремарк авторы переводов, также прибегали к различным видам повторов. Как видно из приведенной таблицы, наибольшее процентное соотношение мы наблюдаем в использовании такого вида повтора как подхват. Среди различных видов повторов подхват является особенно интересным.

Подхват — это вид повтора, «при котором слово или словосочетание, заканчивающее (или начинающее) предложение, повторяется в начале следующего соответствующего отрезка речи» [Нелюбин 2007: 121]. Приведем некоторые примеры подхвата из романа Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего»:

Данный пример является разговором между Штайнером, одним из главных героев романа Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего», и официантом. Повторение автором существительного Trinkgeld показывает радость, которая охватила официанта на тот момент. И это действительно была радость, так как в тот период лишь единицы могли позволить себе такую роскошь — чаевые.

«Das ist zuviel», sagte der Kellner.

«Was zuviel ist, ist Ihr Trinkgeld»

«Trinkgeld?» Der Kellner schmeckte das Wort förmlich ab. [Remarque 2007: 74].

На наш взгляд, интересно и то, что все авторы-переводчики смогли передать данный вид повтора в своих переводах. Рассматривать переводы мы будем в хронологической последовательности их выхода в свет. Сравним:

— Здесь слишком много, — сказал кельнер.

— Все остальное возьмите себе на чай.

— На чай? — произнес кельнер, по-настоящему смакуя это слово. [пер. Никаева 1992: 46].

Шрайбер И. передает ремарковскую фразу таким образом:

— Слишком много, — сказал кельнер.

— Все, что слишком много, — ваши чаевые.

— Чаевые? — Кельнер произнес это слово с каким-то особенным наслаждением, словно дегустировал его.[пер. Шрайбера 2007: 56].

У Венгеровой Э. мы видим следующий вариант перевода:

— Тут лишнее, — сказал официант.

— Лишнее — это ваши чаевые.

— Чаевые? — официант произнес это с восхищением. [пер. Венгеровой 1991: 46].

Последним мы предлагаем перевод Безменовой И.:

— Здесь лишнее, — произнес кельнер.

— Остальное возьмите себе на чай.

— На чай? — задумчиво повторил кельнер, смакуя это слово. [пер. Безменовой 1994: 61].

Как видно из приведенных примеров все авторы переводов сохранили данный вид повтора — подхват, тем самым, так же как и Э.М. Ремарк передали экспрессивную окрашенность высказыванию.

Приведем еще один пример подхвата:

Главный герой романа Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего», как и все эмигранты, пытается выжить в это безумное время. Керн занимается не свойственным делом для него — он торгует, он работает вместе со Штайнером у Поцлоха на аттракционах. Однажды вечером Керн великолепно выполнил свою работу и заслужил похвалу от Поцлоха:

«Ich glaube, es war nur Lampenfieber».

«Lampenfieber?» Potzloch strahlte. [Remarque 2007: 203].

Ниже приведем варианты передачи данной фразы на русский язык, необходимо отметить, что авторы также прибегли к подхвату, чтобы передать чувство эйфории, которое охватило Керна при виде Рут.

В переводе Никаева Е. мы читаем:

— Я думаю, что это просто от волнения.

— От волнения? — Поцлох сиял. [пер. Никаева 1992: 128].

Шрайбер И. перевел данное высказывание следующим образом:

— Думаю, это от сильного волнения.

— От волнения? — Потцлох просиял. [пер. Шрайбера 2007: 151].

Венгерова Э. также как и остальные авторы-переводчики сохранила подхват, но подобрала другое значение существительному Lampenfieber. Перевод вышеприведенных фраз выглядит таким образом:

— Я думаю, это просто мандраж.

— Мандраж? — Поцлох просиял. [пер. Венгеровой 1991: 121].

Возникает вопрос, почему Венгерова Э. выбрала для передачи немецкого существительного Lampenfieber русское существительное мандраж?

В немецко-русском словаре существительное Lampenfieber переводится как — волнение, испытываемое перед выходом на сцену [перед публичным выступлением]; спорт, стартовая лихорадка [Большой немецко-русский словарь. Т. 2: 10].

В толковом словаре существительное мандраж имеет следующее значение — разг., состояние страха, неуверенности в себе, нервозности [Ефремова Т.Ф. 2000: 34].

Для большей ясности рассмотрим значение слова волнение. В толковом словаре под редакцией Ефремовой Т.А. дается следующая дефиниция слова: волнение — перен. возбуждение, вызванное ожиданием, страхом, тревогой, радостью и т. п. [Ефремова 2000: 25].

В толковом словаре Ушакова Д.Н. мы читаем: волнение — перен. сильное беспокойство, тревога, нервное состояние [Ушаков Д.Н. 2008: 80].

На наш взгляд, выбор существительного мандраж неудачен, так как данное слово подразумевает, что человек не уверен в себе, но в действительности это не так. Керн давно работал со Штайнером и Поцлохом, и о неуверенности в себе не могло быть и речи.

В свою очередь Безменова И. прибегает к следующему переводу:

— Просто от волнения.

— От волнения? — Поцлох засиял еще больше. [пер. Безменовой 1994: 156].

В переводе Безменовой И. у нас не возникает вопросов о неправильности выбора значения немецкого существительного Lampenfieber. В данном случае нас заинтересовала вольность при переводе слов автора. В оригинале мы не видим ни наречия еще, ни прилагательного в сравнительной степени больше, однако это мы видим в переводе у Безменовой И. Возможно, используя наречие и прилагательное, она хотела придать своему переводу большей экспрессивность.

Исходя из результатов таблицы № 9 [с. 144], следует отметить то, что меньше всего и Э.М. Ремарк и авторы переводов использовали такой вид повтора как нарастание.

Нарастание — это «такое расположение предложений или частей предложения, при котором каждое последующее превосходит предыдущее либо значительностью содержания, либо интенсивностью эмоциональной окраски» [Нелюбин 2007: 120].

Приведем примеры нарастания, использованные Э.М. Ремарком для создания экспрессивности высказывания.

«Für uns nicht», sagte Kern.

«Für uns ist es eher ein Zufall»... [Remarque 2007: 85].

Используя вид повтора — нарастание Э.М. Ремарк подчеркивал всю безысходность положения Керна. Все авторы переводов постарались передать замысел Э.М. Ремарка, и как видно из приведенных примеров им это удалось.

— Для нас — нет, — ответил Керн.

— Для нас — это не странная случайность. [пер. Никаева 1992: 54].

— Для нас, эмигрантов, все это не так, — сказал Керн.

Для нас — случайность... [пер. Шрайбера 2007: 64].

Для большего усиления высказывания, помимо нарастания, Шрайбер И. использует еще и существительное эмигрант. Данное высказывание приобретает элементы разочарования и досады. Они — люди, но они не нужны никому: ни стране, где они выросли, ни той стране, где они ищут приют, и проблемы эмигрантов остаются лишь их проблемами.

Рассмотрим следующие примеры переводов данного высказывания на русский язык. Мы предлагаем переводы Венгеровой Э. и Безменовой И.:

— Для нас, — сказал Керн.

— Для нас случай скорей тогда, когда все идет нормально. [пер. Венгеровой 1991: 52].

— Отнюдь, — покачал головой Керн.

— Для нас — это скорее не случайность, а норма. [пер. Безменовой 1994: 70].

Рассматривая данные примеры, мы заострим внимание на переводе Безменовой И., так как он, на наш взгляд, вызываем некоторые вопросы, во-первых, почему автор перевел высказывание für uns nicht, как наречие отнюдь, во-вторых, почему немецкий глагол sagen был переведен как покачал головой. Конечно, дать ответ на эти вопросы очень не просто, и, на наш взгляд, автор достаточно вольно передал оригинал.

Почти одинаковое процентное соотношение мы наблюдаем при употреблении таких видов повтора как анафора и эпифора.

Анафора, или «единоначатие, — это повторение отдельных слов или словосочетаний в начале высказывания» [Нелюбин 2007: 117]. Анафора — «повтор слова или группы слов в начале смежных фраз или стихов» [Береговская, Верже 2000: 13].

Приведем несколько примеров анафоры:

Er fühlte das Blut in seinen Adern... Er lebte. Er war nicht gefangen; er lebte, er war entkommen. [Remarque 2007: 68].

Автор не называет по имени главного героя. Ремарк Э.М. использует личное местоимение er и тем самым придает всему высказыванию неопределенность и экспрессивность. Читая данные строки, мы сопереживаем с главным героем. Необходимо отметить, что все авторы переводов выдержали при передаче с немецкого языка на русский язык данный вид повтора.

Он чувствовал кровь в своих венах... Он жил. Он не был в заключении. Он жил, он вырвался из их рук. [пер. Никаева 1992: 48].

Он чувствовал, как кровь разливается по жилам... Он жил. Его не поймали. Он жил, он сумел улизнуть. [пер. Шрайбера 2007: 51].

Он ощутил кровь в жилах и теплую силу мускулов. Он жил, его не взяли, он жив, он вырвался. [пер. Венгеровой 1991: 42].

Сравнивая три перевода (Никаева, Шрайбера и Венгеровой), мы можем отметить то, что авторы переводов, во-первых, идеально, на наш взгляд, передали вид повтора — анафора, во-вторых, при переводе причастия gefangen авторами были выбраны разные значения данного глагола. А так же, необходимо отметить то, что для придания высказыванию большей экспрессивности Шрайбер И. в своем переводе использовал глагол улизнуть (просторечное выражение, не свойственное литературной речи) для передачи немецкого глагола entkommen. Данный глагол был использован неслучайно, а для создания специального эффекта. Рассматривая переводы, мы пришли к выводу, что эти они являются эквивалентной передачей с немецкого языка на русский язык, что нельзя сказать о переводе Безменовой И.

Безменова И. дает следующее видение данной фразы:

Он ощущал кровь, текущую по жилам... Он жил. Он был свободен. Он жил, он вырвался из их лап. [пер. Безменовой 1994: 57].

Первое на что необходимо обратить внимание при рассмотрении данного варианта перевода это то, что автор достаточно своевольно варьирует оригиналом. Мы видим фразы, которые совершенно отсутствуют в оригинале, например, текущую по ленчам, из их лап или был свободен. Говоря о переводе Безменовой И., мы не можем говорить об эквивалентной передаче немецкого варианта на русский язык.

Как уже было сказано выше, почти одинаковое процентное соотношение мы также наблюдаем при употреблении такого вида повтора как эпифора.

Эпифора — «или концовка — это повторение слов или словосочетаний в конце высказывания или в конце смежных предложений» [Нелюбин Л.Л. 2007: 118].

Эпифора «синтаксическая фигура, в которой слово или словосочетание повторяются в конце смежных фраз или стихов» [Береговская Э.М., Верже Ж.-М. 2000: 59].

Например:

«Ich weiß nicht, wie es kommt, aber es beruhigte mich. Es klingelt verrückt, aber es beruhigte mich.» [Remarque 2007: 108].

Главный герой получает направление на ночлег в отель «Бристоль» и талоны на еду. Данный отель — полуразвалившийся дом, который был сдан в наем комитету помощи беженцам. Однажды ночью Керн просыпается и видит, что его сосед не спит, а сидит у окна и бормочет что-то себе под нос. Позднее Керн понимает, что это были стихи, самые обычные стихи, которые он когда-то учил в школе.

Авторы передают эту фразу следующим образом:

— Я не знаю почему, но они меня успокаиваю. Это кажется невероятным, но они действительно успокаивают. [пер. Никаева 1992: 68].

— Стихи меня успокаивают. Это звучит просто дико, но стихи меня действительно успокаивают. [пер. Шрайбера 2007: 80].

— Не знаю почему, но это успокаивает.

— Это звучит странно, но это действительно меня успокаивает. [пер. Венгеровой 1991: 65].

— Это меня успокаивает. Это может показаться невероятным, но они действительно успокаивают. [пер. Безменовой 1994: 86].

Как мы видим, все авторы переводов сумели сохранить эпифору, и тем самым мы наблюдаем всю целостность картины, задуманной Э.М. Ремарком. Точно как и Э.М. Ремарк авторы переводов передали экспрессивность данной фразы. Единственное на что мы хотим обратить внимание, это то, что Безменова И. вновь вольно передает немецкий вариант. В немецком варианте речь идет о стихах, Безменова И. не употребляет этого слова, то есть слова стихи, как сделали другие авторы. В ее переводе мы видим частицу это, а во второй части следующего предложения появляется личное местоимение они, и частица это и личное местоимение они не связаны друг с другом. Если отталкиваться от немецкого варианта, мы видим употребление личного местоимения es — это не что иное, как существительное — стихотворение.

Еще один вид повтора, который использовал Э.М. Ремарк в своем романе «Возлюби ближнего своего» для придания экспрессивной окраски высказываний, является симплока. В таблице № 9 [с. 144] данный вид повтора составляет всего лишь 22% в оригинале и от 16% до 24% в переводах.

Симплока (от греч. symploke — сплетение), стилистическая фигура повторения: начальных и конечных слов в смежных стихах или фразах при разной середине или середины при разных начале и конце. [Большой энциклопедический словарь. Т. 2. 1991: 350].

Приведем примеры симплоки, использованные Э.М. Ремарком в романе «Возлюби ближнего своего», и рассмотрим примеры перевода данного вида повтора:

«Was war das?» fragte das Mädchen.

«Das waren die deutschen Tänze von Franz Schubert», sagte der Geiger heiser.

«Deutsche Tänze». Er strich sich über die Narbe auf seiner Stirn. «Deutsche Tänze», wiederholte er [Remarque 2007: 58].

В зале находятся люди, все они эмигранты, у каждого своя история и свои проблемы. Среди них Керн. Вдруг он слышит музыку и вот парадокс, скрипач-еврей играет немецкие пляски Франца Шуберта.

Повторением словосочетания deutsche Tänze Э.М. Ремарк придает всему высказыванию не только экспрессивность, но и философское значение. Люди бегут из Германии и воодушевленно слушают немца.

Интересно то, что все авторы переводов выдержали данный вид повтора и точно так же как и Э.М. Ремарк смогли придать своим высказываниям не только экспрессивность, но и философское значение.

Приведем примеры переводов данного высказывания:

— Что ты играл? — спросила девочка.

— Немецкие пляски Франца Шуберта, — хрипло вымолвил скрипач. Немецкие пляски! — он провел рукой по шраму на лбу. Немецкие пляски, — повторил он. [пер. Никаева 1992: 36]

— Что ты играл? — спросила девочка.

— Немецкие танцы Франца Шуберта, — хрипло ответил скрипач. Немецкие танцы! — потрогал свой шрам на лбу. — Немецкие танцы... — повторил он [пер. Шрайбер 2007: 43].

— Что это было? — спросила девочка.

— Это были «Немецкие танцы» Франца Шуберта, — хрипло произнес старик... «Немецкие танцы». — Он провел рукой по шраму на лбу. «Немецкие танцы», — повторил он. [пер. Венгеровой 1991: 36].

— Что ты играл? — спросила девочка.

— Немецкие пляски Франца Шуберта, — хрипло ответил старик... Немецкие пляски! — он провел рукой по шраму. Немецкие пляски, — еще раз сказал он. [пер. Безменовой 1994: 48].

Сравнивая данные примеры, мы обратили внимание, во-первых, на перевод словосочетания deutsche Tänze, во-вторых, на перевод немецких глаголов sagen и wiederholen.

При переводе словосочетания deutsche Tänze авторы переводов разошлись во мнение правильности перевода существительного der Tanz. Никаев Е. и Безменова И. перевели данное существительное как танец, а Шрайбер И. и Венгерова Э. употребили другое значение — пляска. Немецкое существительное der Tanz имеет оба вышеупомянутых значения, но какое из них более точно передает значение немецкого существительного der Tanz, мы сможем ответить, рассмотрев подробнее значения русских существительных: пляска и танец.

Пляска — танец (преимущественно народный) [Ушаков 2008: 529].

Пляска — танец (обычно народный) [Ожегов 2007: 369].

Танец — 1. Пластические и ритмичные движения как искусство. 3. Музыкальное произведение в ритме и стиле таких движений [Ушаков 2008: 814].

Танец — 1. Искусство пластических и ритмических движений. 2. Ряд таких движений определенного темпа и форм, исполняемых в такт музыке, а также музыкальное произведение в стиле таких движений [Ожегов 2007: 554].

Если понимать существительное der Tanz как музыкальное произведение, чем оно в действительности и является, то, несомненно, выбирая из двух значений: пляска и танец предпочтение за танцем.

Второе на что мы обратили наше внимание — это неэквивалентная передача на русский язык немецких глаголов sagen и wiederholen в переводе Безменовой И. В варианте перевода Безменовой И. немецкий глагола sagen имеет значение ответил, а глагол wiederholen — сказал. Можно согласиться с тем, что глагол sagen имеет значение ответил, но мы не можем согласиться с тем, что глагол wiederholen переводиться как сказал. Данный глагол имеет другие значения, а именно повторять и возобновлять.

Анализируя варианты перевода романа Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего» на русский язык, мы пришли к выводу, что варианты Никаева Е., Шрайбера И., Венгеровой Э. являются эквивалентными переводами оригинала, что нельзя сказать о варианте Безменовой И., который можно назвать вольным переводом.

Приведем некоторые примеры из перевода Безменовой И.

«Das ist hier nicht Gefängnis», belehrte Steiner ihn. «Es ist Haft. Gefängnis kommt später» [Remarque 2007: 18].

Керн впервые был взят под арест, где он знакомится со многими людьми. Штайнер дает разъяснения по поводу их пребывания в заключении.

— Это еще не тюрьма, — принялся поучать Штэйнер. — Это просто арест. На тюрьмы ты еще успеешь насмотреться [пер. Безменовой 1994: 19].

Уже на первый взгляд мы можем выделить некоторые неточности при передаче немецкого варианта на русский язык. Во-первых, в немецком варианте отсутствует глагол приниматься, во-вторых, в немецком варианте отсутствует составное глагольное сказуемое успеть насмотреться, в-третьих, неправильная передача немецкого дифтонга [ае] на русский язык в имени Steiner.

Если первые два несовпадения поддаются какому-то логическому объяснению, например, автор перевода хотел приукрасить, придать большую экспрессивность высказыванию, то третье несовпадение говорит о том, что автор перевода пренебрег правилам передачи имен собственных с немецкого языка на русский язык. Нам не понятно, почему автор передает фамилию одного из главных героев романа как Штэйнер, а не Штейнер. Следуя логике Безменовой И., немецкий город Weimar мы должны произносить на русский язык не Веймар, а Вэймар, а великого немецкого поэта H. Heine мы должны называть Гэйне, а не Гейне. Делая вывод из вышесказанного, мы придерживаемся мнения, что автор перевода не придал особого значения правильности передачи немецкого дифтонга [ae] на русский язык, тем самым достаточно своевольно обошелся с именем собственным.

Приведем еще один пример вольности в переводе Безменовой И.:

«Wissen Sie... das Toilettewasser ist sehr gut. Sehr gut, wirklich» [Remarque 2007: 85].

Пытаясь выжить в сложное для себя время, главный герой занимается торговлей. Керн рекламирует свой товар.

— ...эта туалетная воде очень хорошая. Действительно неплохая. [пер. Безменовой 1994: 70].

В переводе Безменовой И. мы обращаем внимание на перевод фразы sehr gut, wirklich. В русском варианте автор перевода передал данную фразу следующим образом: действительно неплохая. Как видно из приведенного примера И. Безменова использует прилагательное неплохая для передачи немецкого словосочетания sehr gut, что не соответствует оригиналу. Словосочетание sehr gut переводится на русский язык очень хорошая. Прилагательное неплохая имеет оттенок чего-то среднего, что противоречит содержанию текста, так как, рекламируя свой товар, Керн не мог дать такой характеристики ему. Главному герою было важно продать туалетную воду, чтобы заработать себе на жизнь.

Рассмотрим еще одно несоответствие перевода оригиналу.

Es ist nicht dabei. Gar nichts dabei. [Remarque 2007: 148].

Безменова И. дает следующую интерпретацию фразе:

Ведь все это неважно. [пер. Безменовой 1994: 115].

Различие переводов видно сразу, во-первых, две фразы Э.М. Ремарка Безменова И. передает всего лишь одной фразой, во-вторых, немецкое наречие gar автор перевода передает русским наречием неважно. Необходимо отметить, что данное русское наречие передается на немецкий язык как egal, nicht besonders (gut) [Русско-немецкий словарь 1992: 177]. На наш взгляд, Безменова И. использовала русское наречие неважно, чтобы в большей степени подчеркнуть безысходность положения главных героев. В толковом словаре русского языка мы видим следующую дефиницию данного наречия:

Неважно — оценка какой-либо ситуации, каких-либо действий как не имеющих большого значения, не заслуживающих особого внимания... [Ефремова 2000: 56].

Начиная рассматривать повторы в романе Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего», мы ставили перед собой задачу выявить, является ли перевод Безменовой И. вольным переводом. В процессе работы над диссертационным исследованием мы пришли к выводу, что перевод Безменовой И. можно считать вольной трактовкой романа Э.М. Ремарка. Об этом говорит приведенный нами выше анализ примеров повторов, используемых для придания экспрессивности высказыванию, а также и то, что автор своевольно трактует текст оригинала. Например, некоторые сцены романа сокращены или не представлены вообще, или же автор дополняет перевод своими фразами, отсутствующими в тексте — оригинала.

На наш взгляд, утверждение о том, что перевод Безменовой И. является плагиатом и повторяет перевод Никаева Е., не нашел подтверждения, чему свидетельствуют данные таблицы № 10.

Таблица № 10

Как видно из таблицы № 10 [с. 158] процентное соотношение употребленных видов повторов у Никаева Е. и Безменовой И. для передачи экспрессивности различно. Да, несомненно, более употребительными и у Никаева Е. и у Безменовой И. являются такие виды повторов как подхват (у Никаева Е. 47%, а у Безменовой И. 40%), эпифора (у Никаева Е. 45%, а у Безменовой И. 31%) и анафора (у Никаева Е. 48%, а у Безменовой И. 28%). На наш взгляд, уже эти данные говорят о том, что перевод Безменовой И. не может являться плагиатом. Да можно сказать, что некоторые фразы переведены также как и у Никаева Е., но тогда возникает вопрос, а остальные авторы переводов? Не является ли их перевод плагиатом? Например:

«Ich habe keinen Pass.»

«Du hast keinen Pass?» [Remarque 2007: 528].

Рассмотрим, как перевели данную фразу остальные авторы. Например, Никаев Е.:

— У меня нет паспорта.

— У тебя нет паспорта? [пер. Никаева 1992: 36].

У Шрайбера мы читаем:

— У меня нет паспорта.

— У тебя нет паспорта? [пер. Шрайбера 2007: 390].

Или можно привести еще одно совпадение:

«Seit damals? Seit Sie zum Bahnhof in Luzern gebracht wurden?»

«Seit damals» [Remarque 2007: 375].

Перевод данной фразы такой:

— С тех пор? С тех пор, как вас отвели на вокзал в Люцерне?

— Да, с тех пор. [пер. Никаева 1992: 234].

Мы предлагаем перевод данной фразы, сделанный Венгеровой Э.:

— С тех пор? С тех пор, как вас отвели на вокзал в Люцерне?

— С тех пор. [пер. Венгеровой 1991: 225].

Что разве это не плагиат?

Для того чтобы утверждать, что данный перевод, а именно перевод Безменовой И., является плагиатом, необходимо провести глубокое исследование. Мы рассмотрели лишь виды повторов в четырех переводах, и можно сказать то, что есть схожие моменты перевода, но говорить о плагиате мы не будем.

Завершая наше исследование, мы хотели бы сказать, что все четыре перевода романа Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего» эмоционально насыщенны, интересно построены и виртуозно переданы на русский язык. В переводе роман не потерял своей прелести, он также интересен для читателя, как и оригинал. Все авторы переводов постарались передать виды повторов и тем самым сохранили экспрессивность, заложенную в роман Э.М. Ремарком.

Мы пришли к выводу, что особенность повтора как стилистического приема — усиление, закрепление высказывания в сознании читателя к его эмоциям, чувствам, настроению. Повторы акцентируют внимание на эмоциональной стороне высказывания, на экспрессивности содержания, передают новую информацию. Все это было достигнуто авторами переводов.